От Kimsky
К All
Дата 30.12.2016 14:30:53
Рубрики WWI; Флот;

В тему сосотяни флотов в 1900-х годах

поскольку это перевод я вряд ли когда-то добью... может кому-то покажется интересным. Да, переовд был сделан давно, так что если где я тогда и лажанул... будьте снисходительны.

Франция: первая из средиземноморских военно-морских держав

Французский флот всегда занимал в истории своей страны неопределенное место. К его мощи зачасутю следовало относиться с уважением, и ему доводилось как терпеть поражения, так и наслаждаться успехами. Но число энтузиастов флота было относительно невелико, и ему приходилось довольствоваться гораздом меньшим уважением со стороны общества, нежели, например, Royal Navy. В Ligue Maritime et Coloniale – французской военно-морской лиге, основанной в 1899 году, насчитывалось членов намного меньше чем не только в германской – но даже и в авcтрийской Flottenverein. Так в 1914 году их было лишь 28000. Роль Лиги в ведении пропаганды общества была невелика – в основном удавалось поддерживать веру лишь уже «обращенных». {1} Десятилетия после провозглашения Третьей республики стали тяжелым периодом для флота. Франция, долгие годы являясь второй морской державой мира, была в начале XX века обойдена Германией и Соединенными Штатами, и почти настигнута еще и Японией. В 1910 году у Франции все еще был сильнейший на Средиземном море флот, но кораблестроительные программы Италии и Австро-Венгрии бросали вызов, на который ей ответить было непросто. После того, как в 1912 году британцы изменили распределение своих кораблей, численность и боеспособность французского флота стали вопросом большой важности не только для Франции – но еще и для Англии.
Пагубные последствия противоречий конца 1880-х годов из-за стратегических и тактических доктрин Jeune Ecole, осложненные хронической нестабильностью правительств Республики, ощущались флотом и на границе веков. Наиболее видными представителями этой стратегической школы были адмирал Гиацинт Об, Морской министр с января 1886 по май 1887, и Габриэль Шарме, заведующий отделом иностранных дел в Journal des debats. Jeune Ecole полагала, будто развитие паровых машин и движителей, а также торпеды как оружия сделало прежнюю концепцию линейного флота устаревшей.Большие броненосцы должны были превратиться в уязвимых Голиафов перед лицом новых Давидов – быстроходных миноносцев. На одни и те же средства можно было построить как множество миноносцев, так и лишь один броненосец. Это было особенно важно для Франции, судостроительные мощности которой были несопоставимы с британскими. Враг, обладающий мощным линейным флотом, как Британия, мог быть уязвлен при помощи относительно дешевой guerre de course. Вдохновленные успехами конфедератских рейдеров во время Гражданской войны в США, Об и его сторонники полагали, что слабым местом Британии является ее морская торговля – могущая быть парализованной быстроходными крейсерами и миноносцами. Их дейтсвия могут поднять страховые ставки до таких высот, что морские перевозки станут убыточными. Заняв пост министра Об практически прервал постройку броненосцев ради крейсеров и миноносцев.
Противники Jeune Ecole указывали, что качества миноносцев (torpilleurs) переоцениваются, и что они неизбежно будут страдать от недостаточной мореходности. Более того, появление и развитие контрминоносцев (сontre torpilleur) обеспечило миноносцы грозным противником. Уязвимость броненосцев от торпед была снижена и другими техническими усовершенствованиями: новыми скорострельными пушками, прожекторами и противоторпеднными сетями.
Дебаты из-за идей Jeune Ecole вышли за рамки чсито технических. Отражая полтическое и социальное расслоение в Третьей Республике, они – благодаря в том числе и усилям публицистов – стали скорее борьбой республиканцев против консерваторов, правых против левых, и Journal des Debats, поддерживающего Jeune Ecole, против Le Temps¬ – стоявшего за традиционалистов и броненосцы. Во флоте Jeune Ecole получила поддержку в первую очередь младших офицеров и молодых людей, раздраженных военно-морской аристократией и старшими офицерами, захватившими в сови руки контроль за продвижением по службе. Весь вопрос в целом напоминал дело Дрейфуса – но без cause celebre. {2}
Многие из теорий Оба были вполне обоснованными, и недовольство младших офицеров далеко не всегда было неоправданным – но попытка обросить разом все прежние идеи и изменить все одним махом привела к тому, что пребывание Оба на посту министра ввергло министерство в хаос. После его отставки пришло время реакции. Но худшим последствием стало распространение мнения, будто каждый минист должен что-то изменить. С мая 1887 по июнь 1902 года сменилось шестнадцать морских министров. Столь частые замены препятствовали развитию связной долгосрочной политики. {3}
В 1890-х годах, когда такие депутаты левой как Эдуар Локруа, Жорж Клемансо и Камиль Пеллетэн провозгласили себя сторонниками Jeune Ecole, ситуация не улучшилась. Упор делался то на создание крейсерского флота для войны против Англии, то на низведение флота до сил береговой обороны – для войны против Тройственного союза. Сэкономленные таким образом на флоте деньги могли быть направлены на усиление армии. Сторонники этой школы также брали под защиту рабочих верфей, кочегаров, механиков и тех офицеров, что были недовольны старой флотской аристократией – и призывали к созданию более экономной системы управления флотом. В дело шли едва ли не все методы, задействованные в деле Дрейфуса – включая даже борьбу с анти-семитизмом. {4}
Замешательство в области военно-морской политики отразилось и на кораблестроении. К концу века флот предсавлял собой настоящее «собрание образцов». {5} Министерство утверждало основные детали проекта, но позволяло главным инженеерам верфей наслаждаться свободой при определении деталей. В результате получались корабли вроде бы принадлежащие к одному типу, но отличающиеся в тысяче мелочей. С одной стороны, плюсом такой системы была возможность отработки новых и определение наиболее удачных технических решений изобретательных инженеров. Минусом же – неизбежное удорожание и затягивание постройки. Такое же разнообразие имелось и во французской морской артиллерии. Броненосец Charles Martell (11683 тонны), спущенный на воду в 1893 и вошедший в строй в 1897, представлял собой настоящий артиллерийский музей – неся пушки шести разных калибров (а если считать и установленные на катерах – то семи). (Здесь, вероятно, стоит заметить, что на броненосцах большинства флотов, заложенных и через десять лет после указанного Charles Martell устанавливались пушки пяти, а то и шести калибров. – Прим.пер.). К его 5.5-дм пушкам прилагались снаряды девяти типов. Всего во флоте к 1899 году имелись пушки пятнадцати калибров, заряды 45 типов и снаряды – 128 типов. {6} Французские корабли зачастую имели весьма эксцентричный внешний вид – или, по одному определению «свирепый силуэт». Гигантская надстройка броненосца «Ош» принесла ему прозвище «Гранд-отель». {7} Своим агрессивным внешним видом французские броненосцы были обязаны «громоздким надстройкам, несообразным мачтам, неуклюжим трубам, заваленным бортам, выдающимся далеко вперед таранным форштевням – и отсутствию попыток добиться любой сбалансированности или симметричности силуэта». {8} Помимо эстетических соображений, надстройки представляли собой лакомую цель для фугасных снарядов, и перемещали центр тяжести корабля вверх. Отлично вооруженные корабли имели лишь относительно узкий броневой пояс, и выше него были весьма уязвимы. Если корабль кренился на девять градусов, то вода могла залить корпус в пробоины над поясом, что при малой начальной остойчивости кораблей могло оказаться фатальным.{9}
Министерство Жана де Ланессана (22 июня 1899 – 7 июня 1902), во время которого процессом развития флота управляли умеренные от обеих школ, обозначило поворотную точку в истории французского флота. Хотя последовавшее министерство Пеллетэна нанесло флоту сильный удар, программа де Ланессана от 1900 года создала серьезную основу для будущего развития. Conseil Superieur de la Marine предложил министру следующий состав флота: 28 броненосцев, 24 броненосных крейсера, 52 контрминоносца, 263 миноносца и 38 подводных лодок. Де Ланессан принял идею, и, учтя корабли уже построенные или строящиеся на 1 января 1900 года, предложил заложить до 1 января 1907 года 6 броненосцев в 14865 тонн, 5 броненосных крейсеров в 12600 тонн, 28 контрминоносцев, 112 миноносцев и 25 подводных лодок. {10} Министр уточнил, что броненосцы должны как минимум не уступать своим зарубежным современникам. Броненосные крейсера должны были действовать поодиночке или группами – либо уничтожая вражескую, либо защищая французскую морскую торговлю. Для этого они должны были иметь огромную дальность плавания, и скорость более высокую, чем у иностранных бронепалубных, и не меньшую – или даже большую – чем у иностранных броненосных крейсеров. Броненосцы должны были закладываться сериями по шесть кораблей, крейсера – по три, чтобы иметь возможность создавать однородные линейные эскадры или крейсерские отряды. Кроме того, это должно было сократить срок и снизить стоимость постройки. Закон о флоте, обнародованный 9 декабря 1900 года, включал предложения Ланессана – но не определял точно количество требуемых миноносцев и подводных лодок. {11} Казалось, что путь, по которому предстояло развиваться флоту, был очерчен вполне ясно. Однако, оптимизм оказался преждевременным.
Возрождение флота пострадало, когда в радикальном правительстве Комба Морским министром был назначен Камиль Пеллетэн. Этот журналист с весьма передовыми идеями, выполнял роль raporteur general на состоявшемся в 1900 году первом конгрессе Радикальной Социалистической партии (Partie republicain radical et radical socialiste). Этот бородатый, довольно неопрятный представитель богемы предпринял крестовый поход во имя демократизации флота и выведению Морского министерства из того, что он считал состоянием летаргии. При этом он не задумываясь подверг опасности дисциплину. С адмиралами он был холоден – но тепло привечал забастовщиков с военно-морских верфей. Постная пятница была запрещена на военных кораблях – что стало еще одним проявлением воинствующего антиклерикализма правительства. {12} Наиболее забавным и безобидным образом доктрина Пеллетэна проявилась в названиях, данных при нем новым броненосцам, заложенным по Морскому закону от 1900 года – и совершенно для таких кораблей нетрадиционных: Patrie, Republique, Democratie, Justice, Verite и Liberte (на деле, эти названия выбрал его предшественник – Прим. пер.). В области техники идеи Пеллетэна для флота оказались далеко не так безобидны. Хотя по закону 1900 года и была заказана постройка шести броненосцев, ежегодные ассигнования на их постройку требовалось утверждать в Парламенте и Сенате. Однако Пеллетэн, будучи сторонником новых видов оружия, особенно – подводных лодок – не испытывал энтузиазма относительно броненосцев. Идя по стопам Jeune Ecole он полагал, что Франция не может состязаться с Англией и Германией в деле постройки линейного флота, и что следует направить все усилия на создание субмарин. На момент падения правительства Комба было введено в строй или проходило испытания тридцать пять подводных лодок, и еще восемнадцать достраивалось. В сумме это давало пятьдесят три подводных лодки – что было, в общем, сравнимо с предложенными Conseil Superieur тридцатью восемью. Однако в деле постройки подводных лодок была допущена та же ошибка, что и с миноносцами в 1880-х годах: немалая часть (двадцать три) были слишком малы, чтобы успешно служить даже в прибрежных водах. Как часто бывает с мечтателями, Пеллетэн верно оценил большое будущее подводных лодок, но недооценил существовавшие на тот момент технические проблемы. Степень развития кораблей этого типа в 1902-1905 году была недостаточна, чтобы позволить им быть основным оружием флота. {13}
В результате идеи Пеллетэна замедлили строительство броненосцев программы 1900 года. Предчувствуя бюджетный дефицит, он попытался сэкономить, остановив строительство четырех из них – поскольку в его планах броненосцы имели низкий приоритет. Однако частные фирмы, которым была заказана постройка этих кораблей, уже закупили большое количество материалов для них; эти фирмы инициировали судебное дело против правительства. В ноябре 1902 года Палата продемонстрировала свое мнение по этому вопросу, проголосовав за продолжение постройки броненосцев. Однако, поскольку было решено серьезно изменить вспомогательное вооружение последних четырех броненосцев, их достройка задержалась. В итоге ввод в строй первой однородной эскадры французских броненосцев типа «Патри», равно как и броненосных крейсеров, отстал от запланированного программой января 1907 почти на два года. В итоге корабли, проект которых был разработан еще до 1900 года, по меньшей мере частично устарели к моменту включения в состав флота. {14}
Пеллетэн был критикуем практически за все. Можно предположить, что во Франции критика была вызвана политическими причинами – но в 1905 году и иностранные наблюдатели сомневались в силе французского флота. {15} Во время правления Пеллетэна звезда французского флота совершенно закатилась.
Флот пересмотрел кораблестроительную программу при преемнике Пеллетэна – Гастоне Томсоне, занимавшем пост министра с января 1905 по октябрь 1908. По совету Conseil Superieur он предложил, чтобы к 1920 году в состав французского флота входили 34 броненосца, 18 броненосных крейсеров первого ранга, восемнадцать крейсеров второго ранга, 6 скаутов (eclaireurs d’ escadre), 109 контрминоносцев, 170 миноносцев, 82 подводных лодки для действий в открытом море и 49 – для береговой обороны. После возражений относительно постройки крейсеров второго ранга как кораблей сомнительной боевой ценности, они были вычеркнуты из программы. Количество броненосцев же было увеличено до того, которое предусматривалось германским законом. В итоге проект Томсноа от 1906 года предусматривал наличие 38 броненосцев и 20 броненосных крейсеров первого ранга. Для начала Томсон получил одобрение Парламента на закладку в 1906 году шести 18000-тонных броненосцев нового типа, должных войти в строй в 1910 году. {16}
В это время целая серия несчастных случаев вновь подорвала веру – как во Франции, так и за ее пределами – в способности и личного состава флота, и его его руководства. 9856-тонный броненосный крейсер Sully налетел на необозначенный на карте риф у Тонкина, прослужив едва ли два года после своего ввода в строй. На нескольких кораблях произошли взрывы и пожары, и подводная лодка Farfadet затонула в Бизерте вместе со всеми четырнадцатью членами экипажа. В 1907 году потерпели крушение старые крейсера Chanzy и Jean Bart. Вершиной несчастий стал взрыв в Тулоне – в марте 1907 года – 11861-тонного броненосца Iena – вошедшего в строй в 1901 году. При взрыве погиб командир броненосца, семь офицеров и 110 матросов. Парламентскую комиссию по расследованию причин катастрофы возглавил бывший министр иностранных дел Теофиль Делькассе. Вслед за катастрофой Иены последовали пожар на тулонских верфях и в 1908 – крушение военного транспорта на пути в Марокко. Произошло несколько несчастных случаев на стрельбах. Правительственная военно-морская политика стала причиной парламентского запроса в октябре 1908 года. Делькассе вмешался в дебаты, и его критика стала причиной отставки Томсона. {17}
Клемансо выбрал на роль нового Морского министра Альфреда Пикара. Его приход к власти также не прошел легко. Командующий Средиземноморской эскадрой вице-адмирал Поль-Луи Жермине в интервью признался журналисту, что боевая ценность его кораблей в случае войны будет снижена слабостью снабжения в портах. За нарушение дисциплины адмирал был отстранен от командования. {18} Министр финансов, Жозеф Кайо, вынудил Пикара урезать свои требования о предоставлении дополнительного финансирования. В парламентских дебатах в марте 1909 года Делькассе указал на противоречия между докладом Пикара и предложениями Кайо, и настоял на создании нового парламентского комитета по расследованию ситуации во флоте. Отчет этого комитета в июле следующего года оказался крайне неблагоприятен для руководства флота – особенно в отношении недостаточности и невысокого качества запасов. Французское кораблестроение, известное своей неторопливостью, было раскритиковано в частности за склонность к переделкам проекта уже в ходе постройки – что вело к неизбежным задержкам – и плохую организацию труда рабочих. Также была отмечена нехватка доков, в которых можно было бы ремонтировать новые броненосцы. В последовавших затем дебатах Делькассе сыграл важную роль в критике правительства Клемнасо за его небрежение флотом. Эта критика – что было обычно во французской политике – была достаточно груба, и усилена личной враждой. Клемансо, справедливо заслуживший за свою свирепость в парламентских дебатах прозвище «Тигр», на этот раз допустил ошибку, вспомнив марокканский кризис 1905 года. Он обвинил Делькассе в том, что тот привел страну на грань войны, хотя и Военный, и Морской министры предупреждали его о неготовности. Хотя это и было справедливо, но Клемансо, публично сделав такое заявление, нарушил неписаные правила хорошего тона в Парламенте; на это раз его острый язык обернулся против самого «Тигра». Правительство Клемансо пало 20 июля. {19}
В пришедшем затем к власти правительстве Аристида Бриана пост Морского министра занял адмирал Огюстен Буэ де Лапейрер. Он был вынужден реалистически оценить кораблестроительную программу. Conseil Superieur рекомендовал его предшественнику иметь к 1920 году 45 броненосцев, 12 быстроходных разведчиков, 120 миноносцев и 64 подводные лодки. Цель заключалась в обеспечении превосходства над германским флотом. Броненосные крейсера и миноносцы – долго бывшие любимчиками французов – на этот раз вообще не упоминались. {20} EMG счел, что предложения Conseil Superieur выходят за рамки возможного. Требуемое количество броненосцев было невозможно построить до 1920 года. Так Генеральный штаб признал невозможность сохранения паритета с Германией, и поставил задачу сохранения превосходства на средиземном море над соединенными флотами Австрии и Италии. {21} Лапейрер согласился, и разработал сокращенную программу – которую надеялся превратить в закон, который обезопасил бы флот от капризов таких непостоянных министров, как Пеллетэн.
Проект, представленный Палате в 1910 году определял, что на 1920 год французский флот должен был состоять из 28 линейных кораблей, 10 скаутов, 52 контрминоносцев, 94 подводных лодок, 10 кораблей для колониальной службы, и некоего количества специализированных кораблей – канонерок, минных заградителей, тральщиков, и так далее. Из-за наличия большого числа крейсеров строительство скаутов было решено не начинать до 1917 года. {22} Эта программа была скромнее той, что была принята в 1906 году, и по числу линейных кораблей совпадала с программой де Ланессана от 1900 года. Отказ от паритета с Германией означал, что в дальнейшем действия флота должны были ограничиться Средиземным морем. Лапейрер, удачно начавший подводить под будущее развитие флота прочную базу, смог выбить средства на закладку в 1910 году двух дредноутов {23}, но не превратить программу в закон: последнее удалось лишь его преемнику, Делькассе.
Теофиль Делькассе стал Морским министром в марте 1911 года, и занимал этот пост в различных правительствах до января 1913. Его выдающимся достижением стало принятие закона о флоте в 1912 году. Но превыше всего были решительность и энергия, с которыми он повел военно-морские дела, и восстановление в значительной степени в обществе доверия к флоту. Делькассе развил сотрудничество между различными частями флота и руководством верфей, что позволило сократить сроки строительства. Его усилия были высоко оценены и за границей. Стало ясно, что французский флот становится мощной силой, способной удержать господство на Средиземном море. Конечно, Делькассе не избежал ошибок: в частности, он промедлил с закладкой остро понадобившихся в годы войны скаутов и легких кораблей для защиты от подводных лодок. Но если вспомнить о катастрофическом кризисе с порохом, через который ему удалось провести флот, то заслуги Делькассе будут выглядеть еще более значительными. {24}
Зная, что полное обсуждение закона о флоте в Парламенте продлится долго, Делькассе обеспечил одобрение его первой части. Закон от 13 апреля 1911 года позволил флоту заложить в текущем году еще два дредноута, должных быть введенными в строй в течение трех лет, и начать важные работы на верфях, в особенности – подготовку дока, пригодного для крупных новых кораблей, предусмотренных кораблестроительной программой. {25} Полностью закон о флоте, несмотря на оппозицию социалистов, был принят Палатой депутатов 13 февраля 1912 года, и Сенатом – 29 марта того же года. Представляя свой отчет по бюджету Палате, Поль Пэнлеве публично признал, что Франция не может состязаться с Германией в области военно-морских вооружений, и недвусмысленно указал, что целью французского флота становится господство на Средиземном море. {26} Включая уже предпринятые шаги, темпы закладки – начиная с 1910 года – должны были быть следующими: 2-2-3-2-2-4-0-2. По два скаута следовало заложить в 1917, 1918 и 1919 годах. Предел службы линейных кораблей, заложенных до 1906 года, был определен в двадцать пять лет, после 1906 – в двадцать лет. {27}
1911 год стал важным для французского флота. Помимо занятия Делькассе поста Морского министра, флот получил ряд новых кораблей. С марта по сентярь в строй вошли шесть «Дантонов». Кроме того, были достроены и последние из броненосных крейсеров – Edgar Quinet и Waldeck-Rousseau. Ввод в строй в течение одного года шести линейных кораблей и двух болших крейсеров стал бы серьезным усилением для любого флота, но для французского – учитывая нехватку новых кораблей, ставшую результатом правления Пеллетэна – это было особенно ценно.
Надо, впрочем, признать, что ввод в строй крейсеров был не таким триумфом, как хотелось бы. Несмотря на большое водоизмещение, и впечатляющий внешний вид, они несли пушки лишь 7.6-дм калибра, и могли развивать скорость в 23 узла – явно недостаточно чтобы состязаться с линейными крейсерами. «Дантоны», вполне мощные корабли, также не могли удовлетворить флот полностью. Заложенные после Dreadnought они несли смешанное вооружение, характерное для пред-дредноутной эры. {28} Подобно двум броненосцам типа «Лорд Нельсон» британского флота они могли или считаться дредноутами – или же нет, в зависимости от того что при этом хотели доказать. Их защитники указывали, что благодаря высокой скорострельности они могли выпускать в минуту с одного борта металла заметно больше, чем Dreadnought, и лишь немного меньше, чем Neptune, германский Nassau, или американский Delaware. {29} Но эти аргументы не могли затмить того обстоятельства, что к моменту ввода в строй шести «Дантонов», Royal Navy располагал десятью дредноутами и четырьмя линейными крейсерами, немцы достроили или были готовы ввести в строй семь дредноутов и три линейных крейсера, Соединенные Штаты имели четыре дредноута, и Япония спустила на воду два. И итальянцы, и австрийцы заложили по два дредноута прежде, чем французы успели заложить хотя бы один. {30}
Может показаться, что, страдая от наследия прошлого, французский флот вновь получил устаревшие корабли. Но надо помнить, что по средиземноморским стандартам – в отличие от стандартов Северного моря – «Дантоны» были весьма серьезными кораблями. Получив вторую однородную эскадру линейных кораблей, французы значительно усилили свои позиции относительно возможных противников на Средиземном море. На исходе лета были проведены масштабные морские маневры, а 4 сентября в Тулоне состоялся грандиозный военно-морской смотр, на котором присутствовали президент Фальер и ряд видных представителей правительства и парламента. Агадирский кризис послужил росту значения этой наиболее впечатляющей за долгие годы демонстрации французской морской мощи. По мнению редакторо The Naval Annual за 1912 год, ни один флот не достиг в 1911 такого прогресса, как французский. {31}
Тремя неделями позже смотра случилась катастрофа, вновь подставившая под сомнение надежды на возрождение французского флота. Рано утром 24 сентября, когда лот стоял в тулонской гавани, броненосец Liberte взорвался – причем пострадали и стоявшие рядом с ним корабли. 210 человек погибло, 136 были тяжело ранены. {32} Страна была потрясена и разъярена не меньше, чем в 1907, при гибели броненосца Iena. Ситуация осложнялась тем, что несколькими днями ранее при стрельбах на крейсере Gloire произошел несчастный случай, повлекший человеческие жертвы. {33} Парламентская комиссия п расследованию гибели Iena, возглавляемая сенатором Эрнестом Мони, выразила сомнения относительно безопасности используемого во французском флоте пороха, знаменитого «Пороха Б», с овым спиртом. Service des Poudres, правительственная пороховая монополия, находившаяся скорее под опекой Военного, а не Морского, министерства, настаивала на версии самопроизвольного возгорания. [34] Комиссия флота по расследованию трагедии Liberte, возглавляемая контр-адмиралом Гашаром, также намекнула в своем докладе на подозрительный порох. Несомненно, что все правила обращения с порохом выполнялись, и никто на борту Liberte не мог нести ответственность за взрыв. Также не было выявлено никаких следов возможной диверсии. Было выяснено, что катастрофа последовала за воспламенением, вероятно – самопроизвольным, в носовом погребе, в котором хранились картузы с «Порохом Б» производства 1906 года. {35}
Еще до опубликования доклада Делькассе приказал выгрузить все боеприпасы, содержащие порох, произведенный до 1907 года, и заменить их новыми. {36} Следующие несколько месяцев французы были заняты выгрузкой и внимательным изучнием подозрительного пороха. Большое его количество было выброшено в море. Делькассе также учредил комиссию по расследованию производства пороха. Ее отчет был крайне неблагоприятен для Service des Poudres. Использование poudre radoubee было отчасти поставлено под сомнение. Существовала практика освежения пороха спиртом или эфиром, или даже смешивания его с другим порохом. В итоге порох по документам значащийся произведенным в 1908 году мог содержать часть пороха, произведенного еще в 1896. {37} В своем докладе Палате по военно-морскому бюджету 1912 года Пэнлеве порекомендовал, чтобы Морское министерство получило полный контроль над производством пороха для флота. К такому же решению пришел и Делькассе, приказавший разработать план внтуриминистерского распоряжения об учреждении независимой флотской Пороховой службы. {38}
Но пороховая проблема еще не была разрешена. Зимой 1912 года среди пороха, произведенного после 1908 года начали обнаруживать подозрительный; Делькассе приказал выгрузить и его. {39} Лапейрер, командующий теперь военно-морскими силами на Средиземном море (Premiere armee navale) приказал еженедельно проверять образцы пороха и выгружать подозрительный – вне зависимости от количества. К несчастью, количество безопасного пороха, произведенного с использованием дифениламина, было недостаточно велико, чтобы заменить боеприпасы даже для пушек некоторых калибров. Если бы флот отправился на север на ежегодные маневры летом 1912 года, он бы страдал от нехватки боеприпасов. {40} Для 12-дм пушек зарядов хватало: однако почти все заряды для 9.4-дм и половину – для 7.6 и 6.4-дм пришлось выгрузить. Из необходимых флоту 4000 тонн нового, более стабильного пороха имелось лишь 1054. {41} Летние маневры были проведены на Средиземном море, но все складывалось так, что ситуация прежде, чем улучшиться, должна была стать еще хуже. Как только испытания указывали на еще одну порцию подозрительного пороха, корабль быстро отправлялся в порт на его выгрузку. Это, например, произошло в начале июня с Vergniaud и Condorcet. {42}
Несмотря на все предосторожности, 26 июня стрельбы привели к новой трагедии на борту крейсера Jules Michelet. Взрывы в двух башнях повлекли за собой жертвы – но после первого взрыва, чтобы поддержать дисциплину, стрельбы были продолжены.{43} Британский морской атташе, кэптен Говард Келли, опасался, что доверие общества к новому руководству флота было бы совершенно подорвано, если бы после затраты огромных средств на уничтожение старого и производство нового пороха катастрофы бы продолжились. Парламент с полным пониманием отнесся к пороховому кризису после взрыва на Liberte, и дал правительству полную свободу для его исправления. Но поднимись новый шум – и сомнительно, что Делькассе бы удалось удержаться на посту, и даже правительство Пуанкаре оказалось бы в сложной ситуации. {44} 31 июля Делькассе приказал выгрузить весь порох, произведенный с использованием амилового спирта. Впредь полагалось использовать лишь «порох Д», при производстве которого использовался дифениламин. Все стрельбы с использованием подозрительного пороха были прекращены. {45} Это вряд ли могло положительно сказаться на боевом духе личного состава флота. Экипажи кораблей, до этого ведшие себя с примечательным для такой прискорбной ситуации спокойствием, начали показывать признаки перенапряжения. 13 августа появление дыма на борту броненосца Verite привело к неоправданному затоплению двух погребов. {46} Слухи относительно испытаний флотом шведского и итальянского порохов спровоцировали появление в Le Temps 24 сенятбря статьи, призывающей к отказу от государственной монополии на производство пороха. На следующий день в Le Matin резко раскритиковали методы производства пороха, используемые на государственных предприятиях. {47}
Конечно, другие флоты также теряли корабли из-за таинственных взрывов как до Первой мировой, так и во время нее. Также французы явно не обладали монополией на потерю кораблей из-за непредвиденного стечния обстоятельств или человеческих ошибок. Но пороховой кризис практически обезоружил французский флот в середине 1912 года – после ряда катастроф, приписанных нестабильному пороху. Конечно, в случае мобилизации, подозрительные заряды пришлось бы грузить на корабли обратно: хотя и сомнительно, что это удалось бы сделать в течение заявленных правительством восемнадцати часов. {48} Лишь в 1913 году производство новых боеприпасов обеспечило флоту уверенность в своем порохе.
С точки зрения морской стратегии география возложила на Францию тяжелую ношу. Ее протяженное побережье омывалось и Атлантическим океаном, и Средиземным морем. На севре Бретань отделяла Ла-Манш от Бискайского залива. В свою очередь, между Бискайским заливом и Средиземным морем простирался Иберийский полуостров. Главная южная морская база – Тулон – был отделен от Бреста - главной базой на севере – 1600 с лишним милями пути по морю – что было втрое больше расстояния по суше.
Естественное желание получить преимущества, сосредоточив всю морскую мощь в одном месте всегда сталкивалось с вопросом – в каком именно. Еще сильнее осложнило ситуацию то обстоятельство, что ни Тулон, ни Брест не были способны обеспечить весь флот. {49} Рост водоизмещения и усложнение военных кораблей усугубляло положение. В итоге некое рассредоточение становилось неизбежным и по этой – помимо политических и стратегических – причине. Французы располагали – особенно после принятия Закона о флоте 1900 года – продуманной системой военно-морских баз для поддержки своего флота, с мощными флотилиями – пригодными как для обороны, так и нападения – на севере, юге, и в североафрикансикх колониях. Система 1902 года включала Дюнкерк, Шербур, Лезардрие, Брест, Лориан, Рошфор, Марсель, Тулон, Бизерту, Аяччо и Оран. Все вместе, с береговой обороной, возложенной по закону 1900 года на армию, они образовывали сложную систем бази больших и малых убежищ для крейсеров и легких кораблей. С улучшением отношений с Англией некоторые из баз – особенно в Бискайском заливе – становилимсь излишними. Ослабление базирующихся в них сил вызывало возмущение местных кругов: слабые министры могли уступать, результатом чего становилась пустая трата средств на содержание устаревших кораблей малой боевой ценности в портах, которые изменение стратегической ситуации делало бесполезными. {50} В 1912 году была проведена серьезная реорганизация флотилий, и те, что базировались в Рошфоре и Лриане были сокращены. {51}
Сосредоточение французского флота в сентябре 1912 года на средиземном море привлекло значительное внимание. Однако, подобно уходу бриатнской линейной эскадры с Мальты несколькими месяцами ранее, оно на деле было демонстрацией политики, далеко не новой, но вновь поднятой на щит, когда дипломатические и политические факторы превратила Англию и францию из поетнциальных противников в союзников. В марте 1895 года, когда Морской Генеральный штаб дал Conseil Superieur de la Marine рекомендации относительно ведения войны против Тройственного союза, основной идеей было обороняться на Атлантическом побережье, и атаковать на Средиземном море. {52} В соотвествии с Instructions de guerre от 27 февраля 1897 года, французы планировали сконцентрировать свою средиземноморскую эскадру в заливе Жуан, крейсера же должны были принудить итальянцев к дейсвтиям путем обстрела и уничтожения железнодорожных путей проходивших вдоль берега между Савоной и Вентимильей. {53} В этом вопросе между Морским и Военным министерством существовало полное согласие, поскольку французская подчеркивала важность постановки помех мобилизации итальянцев на французской южной границе. {54} Австрийский флот в расчет не брался.
К 1900 году ситуация поменялась – и не в пользу Франции, поскольку развертывание ее эскадр более не отвечало плану 1897 года – наступательному на юге и оборонительному на севере. Французский флот теперь был несколько слабее Тройственного союза на севере, и заметно слабее – на юге. Если бы три лучших броненосца были бы переданы Escadre du Nord, это бы дало ей превосходство над германским флотом. Средиземноморская же эскадра должна была ограничиться обороной – пока поражение германского флота не позволило бы французам сконцентрировать силы на юге – против австрийцев и итальянцев. Если бы сущетсвующий план не был изменен, то Средиземномрская эскадра должна была быть усилена, и сражение с немецким флотом отложено до обеспечения победа на Средиземном море. {55}
Средиземноморская эскадра отправилась на север, для присоединения к Северной эскадре на время летних маневров 1900 года. Вице-адмирал Альфред Жервэ, назначенный командующим соединенными эскадрами (по французской военной терминологии – armee navale), запросил копию имеющихся военных планов. Де Ланессан ответил ему, что в такой ситуации, когда флот сконцентрирован на севере, война с Тройственным союзом означает, что французы должны собрать все силы в Шербуре. Германский флот должен был быть обнаружен и уничтожен. Предполагалось, что германцы будут придерживаться той же стратегии, что привело бы к столкновению флотов в Дуврском проливе. Если бы германский флот не отважился бы на выход в море, предполагалось блокировать Эльбу и оккупировать Гельголанд. Крейсерский патрули, призванные уничтожать германскую торговлю, должны были быть размещены у мыса Лизард, Финистерре, к северу от Шотландии и у Клир-Айленд. {56} В следующем, 1901, году маневры соединенных эскадр были проведены на Средиземном море, и французы вновь вернулись к идее немедленной атаки на юге. По возможности следовало нанести поражение итальянскому флоту раньше, чем ему на помощь придут австрийцы. После достижения решительной победы на Средиземном море можно было перебросить флот на север – против германцев. {57} Следовательно, в начале нового века французы предполагали возможность успешно действовать против австрийцев и итальянцев на Средиземном море, или против германцев на севере. Однако действовать одновременно против и тех и тех они не могли.
Instructions de Guerre от 1897 года были все еще в силе и в 1906 году – хотя Морской Генеральный штаб еще в начале 1900-х осознал, что они более не соответствуют ситуации. Тем не менее, пересмотр был отложен до того, как размещение французских ВМС приобретет более рациональные черты. {58} Вице-адмирал Франсуа Фурнье, командовавший соединенными эскадрами на маневрах 1905 года, и которому предстояло бы стать командующим в случае войны, отдавал предпочтение сосредоточению всех французских сил на севере. Он опасался, что северная эскадра может быть блокирована в Бресте прежде, чем она окажется способна уйти в Оран и Средиземное море. Это опасение было основано на уверенности, что германский флот может пройти через Ла-Манш ночью, и внезапно начать боевые действия. Атака японцев на Порт-Артур без формального объявления войны произвела большое впечатление.
Генеральный штаб не согласился с точкой зрения Фурнье. Во-первых, концентрация всех сил на севере была при существующей политической ситуации неразумной. Альхесирасская конференция была в самом разгаре, и такое перемещение флота, представлявшее настоящую военную демонстрацию, не прошло бы незамеченным. Оно безусловно было бы использовано германской прессой и взволновало бы Европу. Более того, оставление Средиземного моря было бы опасно, поскольку предложило бы Италии «легкую и заманчивую добычу». Более того, что было хуже всего, германский флот мог бы оказаться способен соединиться с итальянским. Если бы французский флот был собран в Бресте, ему было бы нелегко перехватить германцев, и если бы тем удалось пройти Ушан, уже ничто бы не могло помешать им достигнуть Средиземного моря. Располагая итальянскими базами, они могли прервать сообщение между Францией и Алжиром. Тунис мог быть атакован и даже захвачен. Французскому флоту не оставалось бы ничего иного, как осуществлять бесполезную блокаду и устраивать демонстрации у германского побережья, поскольку отбить господство на Средиземном море у могущественного соедеиненного германо-итальянского флота он уже не мог. Даже если бы в войну в качестве союзника вступила Англия, французы были бы крайне заинтересованы в прдоставлении Королевскому флоту права нанести врагу первый удар.
Адмирал Фурнье не изменил свою точку зрения и предоставил походящий предлог для концентрации сил на севере. Он подчеркнул трудность успокоения французского, в отличие от европейского, общественного мнения, если северное побережье лишится защиты самых мощных кораблей перед лицом германской угрозы. {61} Это не убедило Генеральный штаб. В своем предварительном докладе Conseil Superieure de la Marine начальник EMG контр-адмирал М. Ж. С. Обер повторил свои аргументы. Французские корабли, базирующиеся на севере, были недостаточно сильны, чтобы противостоять германскому флоту, и, следовательно, концентрация сил была совершенно обязательна. Концентрировать силы следовало на Средиземном море – и не только на случай союза между Германией и Италией. Никто не мог знать заранее, какие государства вступят войну, и такое развертывание флота наилучшим образом отвечало различным вариантам. Обер предложил перебросить корабли береговой обороны со Средиземного моря на север, а лучшие броненосцы, базирующиеся на севере – на юг, чтобы располагать на средиземном море двенадцатью броненосцами. Это были бы самые новые и мощные корабли; однако, шесть из них должны были бы находиться в резерве. Обер также привлек внимание к находившемуся на Дальнем Востоке французскому дивизиону – совершенно неспособному противостоять японскому флоту. Он сожалел, что эти три хороших броненосных крейсера не входят в состав Средиземноморского флота. {62} Это желание сосредоточить все силы в метрополии, вместо того, чтобы разбрасывать их по колониальным станциям, имело немало сходства с политикой, проводимой Фишером и Адмиралтейством с 1904 года.
Conseil Superieur выдвинул лишь одно возражение против идеи Обера: в случае войны с Германией Средиземноморской эскадре понадобиться по меньшей мере восемь дней, чтобы закончить все приготовления и уйти на север: после чего она может столкнуться с германцами когда бункеры будут почти пусты, а команды – вымотаны. Это возражение было принято – с признанием необходимости обеспечения средств быстрого пополнения флотом уголных запасов – хотя бы в Гибралтарском проливе. В этом случае французы подошли бы к Бресту в состоянии не худшем, чем германский флот, вышедший из Вильгельмсхафена. {63}
Постоянный комитет Conseil Superieur de la Marine единодушно одобрила идею сосредоточения сил флота в Средиземном море – признав, впрочем, что позднее – переменись обстоятельства – от него можно будет и отказаться. Чтобы противостоять германским силам на Дальнем Востоке, в Индокитае следовало оставить один большой броненосный крейсер и некоторое число малых крейсеров. Морской министр должен был запросить увеличение финансирования для постоянного пребывания на всех броненосцах первой линии полных экипажей – чтобы флот всегда был готов к бою. {64}
31 марта 1906 года весь Conseil Superieur проголосовал за сосредоточение всех броненосных кораблей первой линии в Средиземном море. Но решение Совета и действия правительства не обязательно совпадали. Подобные идеи высказывались еще в 1906 году, но и в июне 1906 года корабли первой и второй линии были по прежнему распределены между севером и югом. Морской Генеральный штаб запросил, чтобы присутствие Escadre du Nord на ежегодных маневрах в Средиземном море было использовано с выгодой – и отделил броненосцы для несения службы на юге. Политические соображения на этот раз благоприятствовали такому перераспределению сил, и оно было благожелательно встречено экспертами когда о нем зашла речь при составлении бюджета на 1907 год. {65} Теперь, наконец, рекомендации штаба и Conseil Superieur были приняты. В 1907 году броненосные крейсера были отозваны с Дальнего Востока, и французские броненосцы первой линии сосредоточены в Средиземном море. {66}
Летом 1907 года Морской Генеральный штаб сформулировал ряд предложений, должных стать основой новых Instructions de Guerre. 27 августа они были отправлены секретными депешами вице-адмиралам, командующим северной и южной эскадрами – для изучения и замечаний. {67} Морской Генеральный штаб полагал, что даже если Франция вынуждена будет воевать с Германией в одиночку, сосредоточение флота на Средиземном море будет наиболее рационально, пока баланс сил не изменится в ее пользу. Это проистекало из опасения, что если несколько броненосцев первой линии будут – как то подразумевалось прежней схемой – базироваться в Бресте, давление общественного мнения в случае появления в Ла-Манше германского флота может вынудить Escadre du Nord выйти на бой в заведомо невыгодных условиях. Более того, сосредоточение французского флота в Средиземном море до того, как закончится мобилизация и он будет готов отправиться на север, даст время на то, чтобы прояснить отношение к франко-германскому конфликту Италии, Австрии и Англии. Германский флот также может показать свои намерения – остаться на севере, или прорваться в Средиземное море. Присутствие флота поможет обеспечить безопасность переовзки войск из Северной Африки во Францию. Морской Генеральный штаб был не склонен преувеличивать последствия возможного появления германского флота в Ла-Манше. Оно, несомненно, обеспечит свободу германской морской торговли, и германцы попытаются спровоцировать на бой ослабленную северную эскадру. Возможно, будут предприняты обстрелы – и даже минирование – что было опаснее – французских атлантических портов. Однако, господство германского флота будет достаточно шатким – так как он подставится под торпедные атаки, и столкнется с проблемой пополнения запасов угля. Если Англия вступит в войну на стороне Франции, использование французского флота на севере будет представлять второстепенный интерес. Морской Генеральный штаб полагал, что Royal Navy не понадобится помощь французов, чтобы нанести поражение германскому флоту, и что даже участие французов в блокаде Германии будет для британцев – в силу сложностей с сигналами и опознаванием кораблей – скорее, неудобством.
В случае противостояния Франции с Италией и Австрией на Средиземном море ситуация становилась более привлекательной. После мобилизации французы получали преимущество в несколько кораблей над любым из соперников. {68} Мощь французских броненосцев и броненосных крейсеров, заложенных после 1900 года, обеспечивала не только количественное, но и качественное превосходство.
Высокая (21 узел) скорость новейших итальянских броненосцев могла побудить итальянцев сформировать специальный отряд для нарушения французских коммуникаций с Алжиром и Тунисом, минирования подходов к французским портам и обстрелу прибрежных городов. Итальянцы могли рассчитывать на превосходство в скорости чтобы избежать боя с основными силами французского флота. Из-за этой угрозы шесть броненосных крейсеров северной эскадры были бы особенно полезны на Средиземном море. Таким образом, Морской Генеральный штаб уже подумывал о дальнейшем сокращении французских сил на севере.
Самые мощные итальянские корабли могли оставаться в защищенных базах. Австрийский флот, недавно еще – из-за имеющихся у него кораблей – могущий выполнять лишь оборонительные задачи, теперь располагал кораблями для открытого моря, и было вполне вероятно, что австрийская эскадра может попробовать присоединиться к итальянскому флоту. Это могло послужить к выгоде французов: после присоединения к Средиземноморской эскадре броненосцев с севера они имели возможность решить вопрос о господстве на море в одном бою. Считалось необходимым, чтобы итальянский флот вышел из своих баз на бой – и чтобы французам не пришлось изнурять себя продолжительной блокадой итальянских портов. Наилучшим образом достичь этого представлялся захват части итальянской территории – в качестве своеобразного вызова. Достаточного для высадки в Италии числа войск не было, но французский флот мог, угрожая бомбардировкой, захватить Залив ангелов, а то и – если бы необходимое число войск удалось бы наскрести в Тунисе – захватить и город. Кальяри предоставил бы безопасную и удачную со стратегической точки зрения стоянку: флоту было бы удобно прикрывать Тунис от австрийской угрозы, противостоять соединенному австро-итальянскому флоту, или – останься итальянцы в Ла Специи – помешать их соедиению.
Для определенности возможность вмешательства британских сил в плане не рассматривалась. Положение Мальты обозначало, что британцы могли бы прервать сообщение между Мессиной и Таранто, а также блокировать австрийский флот в Адриатике. По крайней мере, Морской Генеральный штаб полагал возможным предложить это британцам – не раскрывая своих планов относительно Кальяри (благо, французы были заинтересованы в сохранении тайны).
Новые Instructions de la Guerre на случай войны с Германией один на один – при нейтралитете прочих держав – были разосланы Морским министром в мае 1908 года. Средиземноморской эскадре следовало, закончив мобилизацию, отправиться в Мерс-эль-Кебир. Здесь она должна была пополнить запас угля и дождаться броненосных крейсеров северной эскадры. Северной эскадре было приказано сразу после начала боевых действий отправиться на юг – причем специально оговаривалась необходимость избегать боя с превосходящими силами. Соединившись, эскадры должны были идти на север – предположительно получая сведения о положении вражеского флота после входа в Бискайский залив. Задачей французского командующего было искать боя с основными силами врага – либо после пополнения запасов угля в Бресте, либо же – если бы то диктовали обстоятельства – немедля. Организация еще в период возрастания напряженности наблюдения за Дуврским проливом должна была предотвратить внезапное германское нападение. Неопределенная позиция Англии должна была серьезно охладить рвение германского флота, и даже ограничить его деятельность. По этой причине прорыв германского флота в Средиземное море сбрасывался со счетов. Любая высадка десанта на французском побережье, вероятно, требовала достаточно длительной подготовки – которая вряд ли могла бы остаться незамеченной. Кроме того, сам деанст – без захвата германцами господства на море – был бы для опасен для них самих. Следовало опасаться, скорее, не десанта – а набегов, которые могли бы взволновать общетсвенное мнение и вынудить брестские корабли выйти в бой с превосходящими силами противника. Чтобы избежать такого неравного боя, северной эскадре и было приказано идти в Средиземное море. {69} Опасения французских адмиралов, что давление общественного мнения вынудит французскую эскадру принять неравный бой возникли не в тот момент. Уже в 1896 году, еще при министерстве Локруа, это аргумент ыбл использован против сосердоточения всех сил в Бресте в случае войны с Англией. {70}
Instructions de Guerre 1908 года на случая войны с Тройственным союзом были написаны в соотвествии со знакомым принципом – нападение на юге, оборона на севере. {71} Возможное соединение австрийского и итальянского флотов не считалось особо опасным – поскольку такому союзу явно бы не хватало единства и прочности. Идея захвата Кальяри в качестве вызова была отвергнута как непрактичная – по крайней мере до устанволения господства французского флота на море. Без превосходства на море перевозка войск из Туниса и снабжение их было рискованным, а оставление Туниса войсками, потребными для экспедиции, было опасно для его обороны. Меры, направленные на провоцировнаие выхода итальянского флота в бой были ограничены булваочными уколами наподобие уничтожения подводных телеграфных кабелей, приморских железных дорого, верфей и торпедных станций. С началом боевых действий следовало как можно ыбстрее выслать крейсерскую эскадру для патрулирования между Балеарами и Алжиром – для перехвата германских торовых судов, пытающихся найти убежище в нейтральных испанских портах.
Казалось, что прицип сосредоточения сил в Средиземном море был взят на вооружение андолго, однако в 1910-1911 годах французская военно-морская стратегия развернулась на 180 градусов. На вопрос – где флот должен концентрироваться, и с каким врагом ему следует вступить в бой первым, был дан совершенно противоположный ответ. Instructions de Guerre от 29 июля 1910 года называли в качестве основной базы Брест. Это было верно не только на случай войны с Германией один на один, но и на случай войны с Тройственным союзом. Только после решительного поражения основных сил германского флота французский флот мог – после бункеровки – идти в Оран. Если бы соединения австрийского и итальянского флотов бы не произошло, основной целью становился последний. Средиземномрье считалось основным местом концентрации флота только на случай выступления Англии в качесвте союзника Франции. {72} Вышедшие в июле 1911 года – уже после замена Лапейрера на Делькассе – Instructions de Guerre – базировались на той же схеме. Бой с германски флотом должен был состояться по возможности в треугольнике мыс Лизард – Уэссан – Шербур, где французский флот мог быть поддержан брестской, а возможно и шербургской флотилиями. {73} Базировнаие флота в мирное время также было изменено – в пользу севера. Осенью 1909 года вторая линейная эскадра, в которую входили броненосцы 1890-х годов, находящиеся в резерве, была временно переброшена обратно в Брест. Шесть «Патри» плюс находящийся в резерве Suffren остались в Тулоне. Причной этого возврата к схеме базирования, приянтой до 1906 года, назывались трудности. С которыми столкунлся Тулон при обеспечении одновременно крейсерских и линейных эскадр. {74} Conseil Superieur рекомендовал в 1909 году, чтобы французский флот использовал для базирования тяжелых кораблей четыре порта. Ими должны были быть Шербур, Брест, Тулон и Бизерта. Брест и Тулон располагали каждый по шести доков, пригодных для кренгования тяжелых кораблей новых типов. Шербур и Бизерта имели минимум по три таких дока. {75}
По инструкциям 1911 года командующий флотом должен был считать своей единственной задачей полное уничтожение вражеских эскадр. Основным принципом стал поиск врага, где бы он ни был, и истребление его всеми доступными средствами. {76} Эти инструкции выглядели военно-морским вариантом французской военной доктрины «наступления до последнего предела» – offensive a outrance. Однако всегда остается вопрос – насколько разумной и реалистичной была такая доктрина. Вероятно, имей французы дело с итальянским флотом, ответом будет «достаточно», но в случае войны с Германией ее следует считать, скорее, фантастичной. Даже после ввода в строй шести «Дантонов» французский флот заметно уступал германскому. В сентябре 1911 года после мобилизации шести «Дантонам», шести «Патри», и восьми-девяти более старым броненосцам пришлось бы столкнуться с семью дредноутами, пятнадцатью броненосцами, вошедшими в строй с 1902 по 1908, и пятью броненосцами 1898-1901 годов. {77} Еще до начал октября французский флот лишился довольно нового броненосца, изрядной части его экипажа, и пригодность пороха – без которого корабли были практически безоружны – оказалась поставленной под сомнение. Возможность того, что с 1910 года союзником Франции в войне с Германией могла оказаться Великобритания, не является достаточным объяснением инструкций 1910 и 1911 годов. Если в 1908 году французы рассчитывали, что присутствие британского флота будет мешать немцам действовать против французского побережья даже в случае британского нейтралитета, то в 1911 году они могли рассчитывать как минимум на это же – а то и большее. Решение пойти ва-банк, бросив флот в бой на севере против врага, превосходящего численно, имеющего возможно техническое превосходство и известного меткостью своих артиллеристов, объяснить крайне непросто. Конечно, материальный фактор решает в войне далеко не все, и решительному французскому командующему, проникнутому наступательным духом, каким был Лапейрер, при некоторой удаче, возможно, удалось бы добиться определенных успехов. Но имея столь подготовленного соперника, как германский флот, сложно поверить в то, что наступление французского флота в 1911 году закончилось бы лучше чем наступление французской армии в Лотарингии в 1914.
С достройкой «Дантонов» французы, де-факто, обеспечили к осени 1911 года сосредоточение всех своих броненосцев первой линии на Средиземном море. Ввод в строй второй однородной линейной эскадры был сильно замедлен проблемами с новыми для французского флота турбинами. Шесть «Дантонов» образовали первую эскадру, базирующуюся в Тулоне. Пять «Патри», плюс Suffren, заменяющий погибший Liberte, образоывали вторую эскадру – также базирующуюся в Тулоне. Указ министра от 31 октября 1911 года определял, что первая и вторая эскадра образуют Premiere Armee Navale под командованием вице-адмирала Буэ де Лапейрера. Шесть старых броненосцев были объединены в третью эскадру. {78} Несмотря на все это, июльские Instructions de Guerre, указывавшие на германский флот как на наиболее вероятного противника, и подразумевавшие сосредоточение флота на Атлантическом побережье, оставались в силе.
Вице-адмирал Мари Обер, вновь занявший пост начальника Морского Генерального штаба в феврале 1912 года, изменил ситуацию. (Он уже занимал это пост с 1905 года по октябрь 1909 – когда его назанчили командующим северной эскадрой). Он указал Делькассе, что оставление Средиземноморья ради битвы с германским флотом в войне, в которой Австрия и Италия могут выступить на стороне Германии, предоставит море, господство на котором желательно для Франции более, чем на каком либо другом, в распоряжение ее врага. {79} Это будет также означать отказ от сообщений с Алжиром. Французская мобилизация должгны была начаться с переброски девятнадцатого армейского корпуса из Алжира во Францию – и теериториальных войск из франции в Алжир для его замены. Примерно месяц войсковые транспорты будут пересекать Средиземное море в обоих направлениях. Более того – ускоряя столкновение двух флотов, Франция примет германские правила игры – поскольку те будут испытывать проблемы с бункеровкой у французских берегов. Чем раньше состоится бой, тем большую силу бросят германцы против французов. Возможно, что Обер, предвидя вероятный исход такого столкновения, и не желая открыто указывать, что флот не может справиться с такой задачей, или создать впечатление, будто он уклоняется от встречи с противником, пытался придать французской стратегии большую острожность и предусмотрительность.
Обер, наравне с многими другими офицерами французского флота, испытывал глубочайшее недоверие к Италии. Уход французского флота из Средиземного моря предлагал этой стране, долго являвшейся союзником Германии, огромное искушение. Обер опасался, что итальянцы выждут того момента, когда французский флот уйдет в Атлантику, возможно – даже – когда первый транспорт с войсками отойдет от берегов Алжира. Следовательно, французскому флоту следует приянть Средиземное море как основной театр военных действий – при любых обстоятельствах. Логичным следствием из этого было сосредоточение здесь в мирное время всех доступных кораблей. Обер в превую очередь имел в виду третью линейную эскадру, поскольку существовала серьезная вероятность, что ей не удастся присоединиться к Premiere Armee Navale в случае франко-германской войны. Германскому флоту на то, чтобы добраться из Вильгельмсхафена до Бреста, понадобилось бы меньше времени, чем броненосцам третьей эскадры – на укомплектование экипажей и выход в море, даже исходя из предположения, что германцы не выйдут в море еще до объявления войны. Третья эскадра будет заблокирована в Бресте, если только она не отправится в средиземное море с неполными экипажами: в этом случае она станет, скорее, обузой для флота. В тот момент имел серьезное значение и вопрос с порохом: третьей эскадре только на погрузку боезапаса требовалось от тридцати шести до сорока восьми часов. Обер не считал логичным, что в преддверии войны с Германией третья эскадра изолировна на севере. Возможность же выступления Англии на стороне Франции он полагал еще одним аргументом в пользу отправки эскадры в Средиземное море.
Обер, впрочем, не полагал, что север должен остаться с одними лишь кораблям береговой обороны. Он предлагал лишь присоединить к Armee Navale третью эскадру. Присутсвие в Ла-Манше крейсерской эскадры он считал вполне достаточным и необходимым для поддержки действий французских контрминоносцев, миноносцев и флотилий подводных лодок, могущих угрожать вражескому флоту при попытке последнего пройти через проливы. На эту роль Обер предлагал вторую крейсерскую эскадру (2e escadre legere), состоящую из трех крейсеров типа «Глуар» в состоянии полной боеготовности, и трех «Гейдонов» в резерве. «Гейдоны» должны были получить сокращенные экипажи как только станет доступным необходимый личный состав. Броненосные крейсера типа «Глуар» (9856 тонн) вошли в строй в 1903-1904 годах. «Гейдоны» (9367 тонн) – в 1902-1905. {80} Чтобы справиться с трудностями, с которыми столкнулся Тулон, Обер рекомендовал сократить, а то и прекратить строительство кораблей в этом порту, чтобы все усилия могли быть сосредоточены на обеспечнии нужд действующего флота. Верфи Бизерты должны были быть усовершенстованы так, чтобы облегчить задачу Тулона, какой-то ремонт и переоснащение можно было проводить и в северных портах. Количество рабочих на верфях Тулона следовало увеличить на пятьсот человек: примерно такое число в тот момент было занято в Бресте и Шербуре обслуживанием кораблей третьей эскадры. Кроме того, флот мог воспользоваться услугами частной верфи в Ла Сейне, неподалеку от Тулона.
Аргументы Обера были, по сути, теми же что ив 1906 году. Но имелось и существенное отличие: на этот раз он не предлагал, чтобы французский флот после сосредоточения отправился на север – навстречу германскому. Помимо растущего превосходства германского флота, начала вызывать беспокойство и активность в военно-морских делах Италии и Австрии. В 1912 году Морской Генеральный штаб подготовил прогноз относительно численности флотов трех основных военно-морских держав Средиземного моря на текущий момент, 1915 и 1920 годы. {81} Результаты были тревожными для французов. В июне 1912 года Франция располагала двадцатью восемью броненосными крейсерами и броненосцами, Австрия и Италия – лишь двадцатью тремя. К концу 1915 Франция должна была уже утратить преимущество: двадцать четыре против двадцати шести. В 1920 соотношение должно было стать тридцать один против двадцати восьми – не в пользу Франции, причем в это число входили и Suffren, и пять «Патри» – неизбежно к тому моменту устаревших. Переходя к совокупной артиллерийской мощи указанных кораблей – как было принято в то время и штабами, и экспертами, на конец 1915года положение должно было стать таким:

Италия и Австрия Франция
Крупный калибр Средний калибр Крупный калибр Средний калибр
Корабли первой линии 145 120 102 286
Корабли второй линии 8 128 44 142
Всего 153 248 146 428

Чтобы восстановить равновесие сил, Морской Генеральный штаб счел, что в дополнение к дредноутам, предусмотренным программой 1912 года, следует иметь еще семь. Внимательно изучение всех разведданных показало, что Австро-Венгрия имеет склонность к дальнейшему расширению военно-морского строительства. Это могло означать, что после завершения постройки четырех линкоров типа «Вирибус Унитис» начнется постройка второй группы линкоров – на сей раз уже супердредноутов. {82} После утраты надежд на успешный исход боя с германским флотом на севере, французы теперь решительно обратились к Средиземному морю. Но, даже учитывая всю условность этих бумажных сравнений сил, было очевидно, что австро-итальянский союз может поставить под сомнение господство французов на море, которое они сами считали столь важным.
Делькассе одобрил планы Обера, и обсудил их с командующим флотом, адмиралом Лапейрером, когда встретился с ним в Аяччо, во время июльских маневров. Основная проблема заключалась в трудностях, с которыми сталкивался Тулон в обеспечении всего флота – что стало причиной отправки броненосцев третьей эскадры обратно в Брест несколькими годами ранее. Изучив вопрос, Лапейрер счел, что наилучшим решением будет прикрепление одной из эскадр к арсеналу Сидд-Абдаллах, неподалеу от Бизерты, для ремонта, кренгования и снабжения. Было технически невозможно осуществлять все работы по обслуживанию флота на тулонских верфях; проще, логичнее и экономичнее было разделить эти работы между двумя портами. Разделить первую и вторую эскадру без ослабления флота было невозможно: оставалось выбрать между крейсерской и третьей линейной эскадрами. Лапейрер предпочитал последнюю: обслуживание старых броненосцев было более простой задачей. Кроме того, в Бизерту были переброшены две флотилии контрминоносцев (всего – четырнадцать кораблей) и одна – подводных лодок (шесть). {83}
Делькассе решил, что отправка третьей эскадры в Средиземное море должна состояться примерно 15 октября. Эскадра должна была присоединиться к Premiere Armee Navale на совместных маневрах, в течение которых ее командующий должен был подчиняться приказам Лапейрера. Оставшиеся на севере крейсера – вторая крейсерская эскадра – представляла собой независмое соединение под командованием контр-адмирала Фаверо, которому также подчинялись северные флотилии миноносцев и подводных лодок. {84} О приказе Обера командующий третьей эскадрой узнал преждевременно, в сентябре, когда документы, предназначенные министру, были отправлены недопонявшим распоряжение штабным офицером эскадре. {85}
После того, как третья эскадра прибыла на Средиземное море, Лапейрер получил ряд директив от Делькассе. {86} Командующий флотом был в точности проинформирован о соглашении между Военным и Морским министерствами относительно транспортировки девятнадцатого корпуса. Армия хотела, чтобы флот сосредоточил все усилия, и любой ценой и обеспечил безопасность первозки войск из Северной Африки во Францию. Крайняя важность обеспечения безопасности путей сообщения между Францией, Алжиром и Тунисом побудила Делькассе издать две директивы. Первая призывала к непрямой защите транспортов путем быстрейшего установления господства на море. Это могло быть достигнуто уничтожением, блокированием и запиранием вражеских сил. Все корабли первой линии могли быть привлечены к выполнению этой задачи. Вторая директива указывала на необходимость обеспечения непосредственной защиты перевозок при помощи пяти крейсеров второй линии. В существующих условиях, Австрия и Италия были двумя средиземноморскими державами, за которыми следовало присматривать. Лапейрер должен был занять такую позицию, чтобы препятствовать соединению их флотов. Однако, не было уверенности, что обе державы объявят войну Франции вместе. Италия могла решить понаблюдать за ходом событий, перед тем как принять решение. Во время предшествующего войне периода возрастания международной напряженности, Лапейрер должен был определить точки сбора сил противника и подготовиться к действиям против ближайшего из вражеских флотов. Если бы он оказался неспособен предотвратить соединение вражеских флотов, он должен был, не колеблясь, принять бой со всеми имеющимися в его распоряжении силами. Изучение вопроса Морским генеральным штабом и собственным штабом Лапейрера, вероятно, сыграло роль в появлении дополнительных инструкций. Изменение политической ситуации, и принятие соглашения с Англией более четких форм также добавило некоторые новые элементы в военные планы. Делькассе, вероятно, мог намекнуть на переговоры штабов Британии и Франции, и на меры, принимаемые дипломатическими ведомствами обеих стран ради достижения взаимопонимания. Однако, приходилось проявлять в этом вопросе осторожность, и Делькассе сказал командующему второй крейсерской эскадры на севере, что ему следует действовать так, будто Англия останется нейтральной. Если же договоренности станут более определенными, командующий будет уведомлен без промедления. {87}
Совет Лапейрера относительно базирования третьей эскадры в Бизерте так и не был принят. Ни одна из четырех эскадр Premiere Armee Navale так и не была прикреплена к этому порту. Вместо этого незначительный ремонт броненосцев трех эскадр осуществлялся тов Бизерте, то в Тулоне. В общем же за серьезный ремонт и кренгование кораблей первой и второй эскадры отвечал Тулон. Там же проводилось и кренгование броненосцев третьей эскадры, но серьезный ремонт этих устаревших кораблей велся в северных портах. В Бизерте занимались обслуживанием крейсеров первой эскадры, но работы, требующие большего времени производились опять же в Тулоне. Боезапас, который приходилось выгружать при обнаружении новой партии нестабильного пороха, также хранился в Тулоне.{88}
Французское перераспределение военно-морских сил в сентябре 1912 года стало, подобно более раннему британскому, лишь демонстрацией политики, давно уже предпочитаемой руководителями флота. Переведя брсткую эскадру в Тулон французы лишь вернулись к ситуации, имевшей место с 1907 по 1910 год. Но, произойдя после Марокканского кризиса, Триполитанской войны и ухода британской линейной эскадры с Мальты, оно привлекло внимание французской и европейской прессы. Возможно, что более важным стал психологический эффект: военное же значение устаревших броненосцев брестской эскадры было не так велико. Однако перебазирование английских и французских броненосцев вызвало внутри этих стран совершенно различную реакцию. Если уход эскадры с Мальты спровоцировал дебаты в парламенте и прессе относительно британской средиземноморской политики, то отвод с северного и атлантического побережья Франции практически всех серьезных боевых единиц флота вызвал внутри страны – сравнительно, во всяком случае, с международным обсуждением этого события – довольно малый интерес. Возможно, что это было проявлением относительно малого же интереса общества к делам флота вообще. Дебаты относительно концентрации сил в Средиземном море велись, в основном, горсткой заинтересованных депутатов и сенаторов, в основном из тех портов, что были затронуты происходившим, авторов статей и книг на военно-морскую тему и тех, кто хотел использовать ситуацию в политической борьбе.
Le Temps приветствовал сосредоточение как соответствующее теории наилучшего использования флота и лучшее решение проблемы безопасности страны. Также он обдумывал французские обязательства по отношению к России и соглашению с Англией, и предполагал, что основные задачи британского, французского и русского флотов уже определены. Полагалось, что французский флот должен будет противостоять левому флангу Тройственного союза – представленному итальянским и австрийским флотами на Средиземном море. {89} Мнение, будто концентрация флота на средиземном море является частью разработанного Антантой плана, разделялось также и Le Journal, указавшим, что старые корабли третьей эскадры слишком слабы, чтобы противостоять германским дредноутам, и окажутся перед выбором – быть запертыми в Бресте или выйти на бой, чтобы погибнуть с честью. {90} Journal des Debats справедливо отметил, что решение Делькассе повторяет принятое в 1909 году – когда министром стал Лапейрер. Перевод тогда нескольких броненосцев в Брест был вызван неспособностью Тулона и Бизерты обеспечивать большое количество кораблей. Лапейрер отказался от прежнего именования эскадр по названию района базирования в пользу цифровых обозначений – с целью подчеркнуть способность флота сражаться вместе в любом месте. Все эскадры действовали вместе на маневрах 1910 и 1911 годов, и с тех пор верфи и заводы Тулона и Бизерты были усовершенствованы. {91} Вице-адмирал Жермине, бывший командующий Средиземноморской эскадрой, в интервью Echo de Paris охарактеризовал концентрацию сил как хорошую стратегию, поскольку с того момента, как сердечное согласие стало реальностью, задачей французского флота стало удержание господства на Средиземном море. {92} Le Temps также напечатал ряд интевью отставных адмиралов, благоволивших сосредоточению сил на Средиземном море. {93}
Как и можно было ожидать, возражения против сосредоточения сил в Средиземном море пришли из Бреста. Для защиты интересов порта был сформирован комитет, и Depeche de Brest – местная газета – начала активную кампанию, должную вынудить Делькассе отложить выполнение приказа. {94} Эмиль Гуде, депутат-социалист от arrondisement (округа) Брест, возглавил эту борьбу, и попытался лично ходатайствовать перед министром. Делькассе указал ему, что решение было принято из соображений национальной безопасности – как обеспечивающее ее наилучшим образом – и что он лично изучит последствия в целях удовлетворения интересов жителей Бреста. {95} Брестская торговая палата приняла резолюцию о требовании компенсации – если решение не будет отменено. Компенсация могла принять форму присоединения к порту шести броненосных крейсеров с полными экипажами, усиление подводной и миноносных флотилий, и перевод в Брест Морского артиллерийского училища. {96} Муниципальный совет Бреста разделился по идеологическому признаку: Гуде и социалистическое большинство считали сосредоточение флота на средиземном море губительным для мелких торговцев, пагубным для вербовки моряков в Бретани и провоцирующим другие державы. Не-социалистическое меньшинство благоволило созданию отдельного флота для севера – “Armee navale du Nord”. {97}
Критике сосредоточения флота на средиземном море было отдано немало полос в Éclair, редактор которого, Эрнест Жюде, вел отчаянную борьбу с Делькассе. Он опубликовал крайне острую серию статей под общим названием “Delcasse marin”, в которой все, что можно было интерпретировать не в пользу Делькассе всячески подчериквалось и выставлялось на всеобщее обозрение. {98} Брест также получил определенную поддержку от Рошфора, муниципальный совет которого принял в конце октября 1912 года резолюцию, призывавшую к расширению кораблестроительной программы, созданию отдельного флота для севера Франции, и приянтию масштабных мер по усилению обороны Атлантического побережья Франции. {99} Со временем протесты стихли. В середине февраля 1913 года британский консул счел возможным доложить, волнения среди коммерсантов Бреста и Брестского округа «умерли естественной смертью», и что лишь редкие упоминания этого вопроса вызывают «смиренные жалобы, и выражение расплывчатых надежд на компенсации». {100}
Хотя в основном возражения против сосредоточения сил на Средиземном море были вызваны затронутыми им интересами местных кругов, или личной враждой, иногда причины были другими. В конце концов, сосредоточение оставило немалую часть французского побережья без сколько-нибудь серьезной береговой обороны. Возможно, что наиболее влиятельным противником «средиземноморской школы» был Жан де Ланессан, депутат от Нижнего Шаранта, бывший генерал-губернатор Индокитая и талантливый морской министр, обеспечивший французскому флоту первую однородную эскадру броненосцев. Надо заметить, впрочем, что Ланессан защищал и интересы своих избирателей – так как представлял arrondisement Рошфора – одного из портов, чьей значительности и процветанию сосредоточение флота на Средиземном море нанесло урон. Впрочем, стоит помянуть, что роль Рошфора стала менее важной благодаря, скорее, тому, что вместо Англии в качестве основного противника на море стали рассматривать Германию и Италию, а не какому-то декрету Морского министра. Де Ланессан высмеивал предположение, будто Англия захочет – или даже сможет – доверить Франции защиту своих интересов на Средиземном море. {101} Идея сосредоточения сил была мудрой – но как и любая таковая, могла быть доведена до абсурда. Сколь бы значительны не были интересы Франции на Средиземном море, интересы на севере им не устпали – и враг на севере был не менее опасен. Де Ланессан стоял за создание для севера такого же флота, что и для юга – что отражало идею муниципального совета Рошфора. По его мнению, к утвержденной в 1912 году программе следовало добавить еще восемь дредноутов – что дало бы Франции к 1920 году три эскадры в шесть линейных кораблей каждая – которые можно было бы использовать и на бге, и на севере. В конце-концов он предложил на утверждение Парламента соответствующий билль. Де Ланессан указал – в духе риторики прочих идеологов усиления французского флота – что Наполеон не сомг разглядеть в Трафальгаре предвестника Ватерлоо; и выразил надежду, что Республика будет более прозорлива, чем Людовик XV или Наполеон. {102}
К концу 1913 года де Ланессан собрал свои многочисленные статьи в книгу, озаглавленную Notre defense maritime. В этой полемической работе он обрисовал сосредоточение сил на Средиземном море как результат действий небольшой группы лиц – названных им «средиземноморцами» (“Mediterraneens”) – не желавших разлучаться со своими кабинетами и управлениями, в которых и осуществлялось продвижение по службе и распределялись наиболее выгодные должности. Приятные условия обитания на Средиземном море в сравнении с ледяными туманами Северного моря или яростными ветрами Атлантики, по мнению бывшего министра, были тем соблазном, что склонил большинство французских офицеров в пользу теории сосредоточения флота на Средиземном море. {103}
Ланессан утверждал, что по важности защита средиземноморских портов от австрийцев и итальянцев ничуть не превосходила защиту портов Атлантического побережья от еще более мощного германского флота. Не следовало обвинять северные порты в местном эгоизме, поскольку Франция была едина – и все ее порты имели право рассчитывать на эффективную защиту от возможного врага. Де Ланессан, твердо уверенный, что идея принятия Францией на себя защиты английских интересов в Средиземном море, и Англией – защиты французских интересов в Ла-Манше, была иллюзией, хотел бы обеспечит Франции флот из тридцати шести дредноутов, половина из которых базировалась бы на севере. Британский и французский флоты, в случае выступления в войне в качестве союзников, могли бы поддерживать друг друга на обоих театрах. Для поддержки флота были необходимы хорошо обеспеченные базы, защищенные мощными флотилиями: в Ла-Манше – Брест и Шербур, в Атлантике – Рошфор, и в Средиземном море – Тулон и Бизерта. Даже при условии сосредоточения флота на средиземном море де Ланессан сомневался, что переброска войск из Северной Африки во Францию окажется возможной что в начале, что в ходе войны. Политическое и моральное состояние колоний не позволит отвести из них войска – и даже если это препятствие и будет преодолено, было сомнительно, что флот сможет защитить столь крупные конвои.
Невольно противореча своим же собственным аргументам, де Ланессан указывал на возможность высадки германского десанта на французском атлантическом побережье. Французские флотилии были бы неспособны остановить вражеский флот, и германцы могли получить столь нужную им базу на Атлантике. Более того, поскольку атлантическое побережье было практически беззащитно, ничто не смогло бы помешать германским линейным крейсерам подняться по Луаре, и уничтожить корабли, строящиеся на верфях Сен-Назера, или предпринять сходную операцию на Жиронде. Чтобы предотвратить подобные рейды, де Ланессан призывал создать отряд из шести линейных крейсеров, подобных тем, что строили германцы, и усилить береговую оборону и флотилии. Линейных крейсеров, базирующихся в Бресте, должно было хватить для предотвращения германских набегов.
Из профессиональных периодических изданий Le Yacht всецело поддержал переброску третьей эскадры на юг. Роль французского флота не должна была сводиться к непосредственной защите берега и портов, но заключаться в атаке и уничтожению вражеского флота в море. Горстке старых броненосцев в Бресте не приходилось и надеяться противостоять германскому флоту, однако они могли бы достойно выступить на Средиземном море, и помочь утвердить там превосходство французского флота на австрийским и итальянским. Старые «Шарлемани» и «Бувэ» все еще могли задать жару итальянским «Ди Сен Бонам» или австрийским «Эрцгерцогам». {104} Поскольку третья эскадра была самой тихоходной во французском флоте, ей лучше было бы базироваться в Бизерте – как можно ближе к месту будущих боев. {105} La Marine Francaise – старый печатный орган Оба и Jeune Ecole, находящийся теперь под управлением радикального социалиста Анри Мишеля, сенатора от департамента Нижние Альпы – подробно и благосклонно изложил принципы сосредоточения сил на Средиземном море. Впрочем, Делькассе подвергся критике за чрезмерную подчиненность Англии – поскольку не настоял на ответном визите на Мальту и Гибралтар глав военных ведомств Франции после посещения Черчиллем и Асквитом Бизерты в июне прошлого года. {106}
Рене Давелюи, один из известнейших французских военно-морских теоретиков своего времени, оправдывал тот факт – который, к слову, сложно было отрицать – что французское атлантическое побережье было оставлено практически беззащитным: он указывал, что его защиту не могли обеспечить силы, которым было бы суждено оказаться сокрушенными врагом. {107} Перестрелка между французскими береговыми батареями и германскими кораблями могла бы быть опасна для последних, не меньше чем для первых. Давелюи сомневался, что немцы позволят себе изолировать немалую часть своей армии вдали от мест, где развернутся решающие бои; без этого же десант на французские берега становился опасным мероприятием. Наиболее реальным последствием появления германской эскадры было бы практически полное прекращение выхода в море французских судов на атлантическом побережье, и, конечно, население прибрежных районов столкнулось бы с серьезными проблемами. К несчастью, вести войну безболезненно было невозможно, и жители восточных районов Франции знали это очень хорошо. Наилучшим способом сократить страдания населения было окончить войну победой – и в кратчайшие сроки. Чтобы достичь этого не следовало разделять силы с единственной целью распределения их равномерно между всеми районами, где можно было ждать вражеской атаки. Наоборот, следовало сосредоточить все усилия на нанесении неотразимого удара там, где можно было бы добиться решительных результатов.
Де Ланессан, выполняя долг депутата от Рошфора, оспорил мнение Давелюи о незначительности результатов обстрела береговых городов. {108} Он усомнился, что бомбардировка портов и городов – на которую не будет дано достойного ответа – оставит французское общество и армию равнодушными. Более того, мнение Давелюи, будто враг не решится послать достаточное количество войск для десанта на атлантическом побережье может быть верно в отношении итальянской армии и побережья Прованса, но де Ланессан полагал, что германская армия располагает вполне достаточным численным превосходством над французской, чтобы потратить несколько корпусов. В случае, если с Тройственным союзом пришлось бы влевать одной только Франции, было сомнительно, что германский флот останется на свере, пока французский будет на юге громить австрийцев с итальянцами. Выглядело более вероятным, что германский флот, которому нечего было бы опасаться в Атлантике, мог достичь средиземного моря еще до начала военных действий, и, соединившись с австрийцами и итальянцами атаковать французский флот. Истина, как бы печальна она ни была, не могла не заставить задуматься. Флоты Тройственного союза, что в нынешнем состоянии, что ближайшем будущем, были столь сильны, что Франции не следовало и надеяться справиться с ними в одиночку. Это было справедливо также и для Англии, и именно на основе этого зародилось «сердечное согласие». Даже имея Англию в качестве союзника, де Ланессан не был уверен в безопасности французских берегов, так как сомневался, что германцы строили свои 26000-тонные 28-узловые линейные крейсера чтобы оставить их на Балтике или за укреплениями Гельголанда. По его мнению, они вполне могли быть использованы для рейдов против французских портов.
К. Пьерреваль в той же статье в Moniteur de la flotte поднял тему моральной проблемы, неизбежно вставшей бы перед французским флотом, останься тот без действия в Средиземном море, пока решающие битвы разворачивались бы где то еще. Такое бездействие было бы вполне вероятно, если бы ни один потенциальный противник не решился бы рискунть своим флотом в бою. Пьерреваль не считал господство на Средиземном море жизненно важным, так как не видел причин опасаться операций против французских владений в Северной Африке, раз уж решено лишь обороняться от атак против Бретани и Нормандии. Из этого можно было сделать вывод, что флот Франции не нужен вовсе: если его задача сводится лишь к обеспечению перевозки войск из Северной Африки во Францию, то следует сказать, что усилия непропорциональны результатам, и цена флота чрезмерна относительно поставленной цели.{109}
Контр-адмирал Даррье, известность которого как теоретика войны на море не уступала известности Давелюи, и, как и Давелюи, был приверженцем теории Мэхэна, утверждал, что обстрелы прибрежных городов и высадку германского десанта на французских берегах не стоит сбрасывать со счетов. Беспрепятственные прогулки германских кораблей вдоль побережья неизбежно взволнуют общество, а слухи о них, искаженные и преувеличенные расстоянием, могут фатально повлиять на моральное состояние армии. Для германского флота, господствующего на море, осуществить высадку войск в Нормандии или Бретани, было бы не сложнее, чем для японского – высадить сотни тысяч солдат в Манчжурии. Свобода действий французской армии в Вогезах, и атмосфера безопасности, бывшая важным элементом планируемых наземных операций, требовали. Чтобы морские границы Франции также были защищены. {110}
Принцип сосредоточения сил на Средиземноморье был поддержан перед Палатой Полем Пэнлевэ во время доклада по военно-морскому бюджету на 1913 год. {111} Он также высказал сожаление относительно задержек в работах, должных дать Тулону способность обеспечивать весь флот, и выразил надежду, что к моменту входа в строй первых дредноутов те обнаружат, что глубина гавани дает им свободу маневра – которой не имели в данный момент даже «Дантоны». Пэнлевэ разделдял мнение адмирала Обера, что от постройки крупных кораблей в Тулоне следует отказаться, чтобы верфи могли уделить все внимание обеспечению флота. Было абсолютно необходимо, чтобы гавань незамедлительно была подготовлена к сосредоточению на Средиземном море всех французских эскадр. Подобное же мнение выразил докладчик по бюджету в Сенате Камилль Шотам, благосклонно отозвавшийся даже о предложении де Ланесана относительно включения в кораблестроительную программу дополнительных восьми дредноутов. {112} Де Ланессан поддерживал в Палате некое подобие оппозиции по поводу Средиземномрского сосредоточения сил. Это проявилось после того, как новый морской министр, Боден, высказался за отказ от рошфорской и лорианской миноносных флотилий и флотилии подводных лодок в Ла Палисе. Поддержанный несколькими депутатами из портовых городов атлантического побережья, де Ланессан сделал запрос министру – и дискуссия по этому поводу произошла в конце июля 1913 года. {113} Анонимная статья “La Manche ou la bataille?” («Ла-Манш или сражение?») в Moniteur de la Flotte, предложившая переброску на Средиземноморье последней эскадры броненосных крейсеров, оставшейся в Бресте, сповоцировала новую полемик в печати. {114} Публикация книги де Ланессана Notre defense maritime в начале 1914 года дала повод к продолжению дебатов, но сложно не прийти к мнению, что на тот момент противники средиземноморского сосредоточения флота вели партизанскую войну против уже твердо принятого решения.
По меньшей мере один французский военно-морской теоретик не беспокоился из-за численного превосходства германского флота над французским, так как верил, что исход войны будет решен на суше. Усиление германского флота можно было только приветствовать – так как оно отнимало людей и деньги у германской армии – и так превосходящей по мощи французскую. Применяя тирпицеву «теорию риска» совершенно неожиданным, вероятно, для германского адмирала образом, Шарль Кормье, пишущий под псевдонимом Капитан Сорб, представлял Германию как военно-морскую державу, зависящую от своего флота настолько, что вряд ли готовую рискнуть им в войне с Францией – если победу на море пришлось бы покупать слишком дорогой ценой. {115}
До некоторой степени споры из-за сосредоточения флота выглядят надуманными потому, что многие исходили из предположения о войне с Тройственным союзом одной только Франции. Те, кто постоянно указывали на возможность вторжения с моря по причине численного превосходства германской армии, казалось, забывали о союзе с Россией и о ее многочисленной армии. Реальное влияние на войну, которое оказал бы германский флот, беспрепятственно крейсирующий вдоль северного французского побережья, даже если бы бриатнцы и допустили бы подобное, большинством французских адмиарлов оценивалось как незначительное, хотя удовлетворительно объяснить обществу свое безразличие к судьбе жителей прибрежных районов им было бы непрсото. Естественно, что вступление Англии в войну на стороне Франции сделало споры относительно защиты побережья бессмысленными.
Летом 1912 года французский флот оправлялся от неприятностей последних лет. Многое еще должно было быть сделано, но по крайней мере по средиземноморским меркам французский флот представлял собой грозную боевую силу. Сбрасывать со счетов французский флот из-за того, что сравнение с английским или германским флотами представляло его в не самом выгодном свете, было бы неверно. Кошмарная проблема с порохом еще не была решена, но поставки нового, надежного пороха сделали ее намного менее острой. В конце марта 1912 года была, наконец, утверждена кораблестроительная программа (хотя ее достаточность и не ыба ясна в свете прогресса итальянского и австрийского флотов).
Как было показано, средиземноморское сосредоточение французского флота в сентябре 1912 года было не новой политикой, а лишь возвращением к соглашению между Морским Генеральным штабом и Conseil Superieur de la Marine 1906 года. Как таковое, что бы ни говорили современники, оно не было прямым следствием ухода британской линейной эскадры с Мальты ранее в том же году. Боевая ценность третьей броненосной эскадры против германских дредноутов была невысока, и она ушла в Брест в 1909 году лишь из-за неспособности Тулона обеспечивать сразу весь флот. Реально сосредоточение сил на Средиземном море было осуществлено в 1911 году, когда вступающие в строй один за другим «Дантоны» приписывались к Тулону. В общем смысле можно говорить о том, что соглашение с Англией сделало возможной переброску броненосцев в Средиземное море, так как французы – признавали они это или нет – не могли не учитывать при уводе с севера тяжелых кораблей то влияние, которое окажет Royal Navy на германский флот. Но непосредственной причиной средиземноморского сосредоточения флота было растущее превосходство германского флота и развитие австрийских и итальянских военно-морских сил.
Во время всех споров относительно сосредоточения, французское правительство располагало припрятанным козырем, который вполне мог бы заставить замолчать самых едких критиков, жалующихся на беззащитность французского побережья на севере: секретным военно-морским соглашением с Великобританией, достигнутым в 1912 году. Хотя и не связывающее обе стороны, оно имело огромную важность для будущего.
От realswat
К Kimsky (30.12.2016 14:30:53)
Дата 31.12.2016 15:34:15

Ещё раз спасибо!

Приятно читать, перевод хороший.


> В Ligue Maritime et Coloniale – французской военно-морской лиге, основанной в 1899 году, насчитывалось членов намного меньше чем не только в германской – но даже и в авcтрийской Flottenverein. Так в 1914 году их было лишь 28000. Роль Лиги в ведении пропаганды общества была невелика – в основном удавалось поддерживать веру лишь уже «обращенных». {1}

Любопытно и странно. С другой стороны - Тирпиц (и, похоже, честно) жаловался, что его Лига стала неуправляемой и часто флотофильская волна разгонялась сильнее, чем ему хотелось. Если у французов, судя по тексту, и так не было недостатка во вмешательстве общественных активистов в дела флота... может, оно было и к лучшему для французского флота)

>Jeune Ecole полагала, будто развитие паровых машин и движителей, а также торпеды как оружия сделало прежнюю концепцию линейного флота устаревшей.

Идея безжалостного уничтожения прибрежных городов, как обычно в таких разговорах, остаётся за кадром, хотя тогда эта идея тоже произвела немалое впечатления, насколько можно судить.
>Предел службы линейных кораблей, заложенных до 1906 года, был определен в двадцать пять лет, после 1906 – в двадцать лет. {27}

А с какого момента начинался отсчёт "срока службы"? У Тирпица с момента закладки, попытка вычислить этот срок у французов привела к выводу, что у них - всё-таки с момента ввода в строй. Или нет? И почему бОльший срок для старых кораблей?

>Их защитники указывали, что благодаря высокой скорострельности они могли выпускать в минуту с одного борта металла заметно больше, чем Dreadnought, и лишь немного меньше, чем Neptune, германский Nassau, или американский Delaware. {29}

А на что ссылка? Странно, что "Нассау" якобы выпускает больше металла, чем "Дредноут".
"Дантоны" вообще посильнее "Нассау", наверное, были. Да и с "Гельголандом" могли потягаться.

>Средиземноморская эскадра отправилась на север, для присоединения к Северной эскадре на время летних маневров 1900 года. Вице-адмирал Альфред Жервэ, назначенный командующим соединенными эскадрами (по французской военной терминологии – armee navale), запросил копию имеющихся военных планов. Де Ланессан ответил ему, что в такой ситуации, когда флот сконцентрирован на севере, война с Тройственным союзом означает, что французы должны собрать все силы в Шербуре. Германский флот должен был быть обнаружен и уничтожен. Предполагалось, что германцы будут придерживаться той же стратегии, что привело бы к столкновению флотов в Дуврском проливе.

Да, на очень короткое время желания и предположения французов и немцев совпали. Богатое поле для альтернативок на тему боя двух флотов в 1900 г.) Изобретатели мелинита против обладателей болванок)
И получается, что немецкие расчёты середины 90-х на то, что северная эскадра вынуждена будет выйти в море из-за общественного мнения, оказались оправданными или, как минимум, соответствовали французским опасениям.
От Kimsky
К realswat (31.12.2016 15:34:15)
Дата 31.12.2016 17:19:36

Re: Ещё раз...

Hi!
>Приятно читать, перевод хороший.

Спасибо :-)

>Любопытно и странно.

Не очень. Французы были действительно сильно зациклены на метрополию; да, огромная колониальная империя, но при том часто создаваемая за счёт амбиций и своеобразного отношения к информированию центра на местах. У правительств часто желания создать особо затрагивающее души избирателей отношение к флоту не возникало, большая часть населения с морем никак не связана, залогом безопасности он не является.

>С другой стороны - Тирпиц (и, похоже, честно) жаловался, что его Лига стала неуправляемой и часто флотофильская волна разгонялась сильнее, чем ему хотелось.

Ну если вспомнить хотя бы то что писал Мардер о периоде правления Фишера - можно прийти к выводу, что повышенное внимание общественности к флоту (да и наверное любому вопросу вообще) сильно ограничивает возможности правительства к маневра в данной области.

>Идея безжалостного уничтожения прибрежных городов, как обычно в таких разговорах, остаётся за кадром, хотя тогда эта идея тоже произвела немалое впечатления, насколько можно судить.

Ну это для бриттов нормально, как я несколько раз поминал; они на полном серьёзе говорили что флот, устраивающий такие набеги занимается не своим делом :-)

>А с какого момента начинался отсчёт "срока службы"? У Тирпица с момента закладки, попытка вычислить этот срок у французов привела к выводу, что у них - всё-таки с момента ввода в строй. Или нет? И почему бОльший срок для старых кораблей?

Со ввода в строй. И "старые корабли" стареют, вероятно, медленнее; "бесполезен"/"бесполезен" = 1, "бесполезен"/"почти бесполезен" <<1

>"Дантоны" вообще посильнее "Нассау", наверное, были. Да и с "Гельголандом" могли потягаться.

"Дантоны" получили ради вооружения ослабления бронирования. А потом - и ослабление дульной энергии пушек. Не смертельно, но мешает.

"На момент принятия решения об установке пушек главного и среднего калибра на «Дантон» предполагалось, что они будут превосходить по дульной энергии любую зарубежную пушку аналогичного калибра. Это должно было быть обеспечено не только применением тяжелого снаряда, но и его высокой начальной скоростью: 830 м/c для 305-мм пушки и 875 м/с для 240-мм. Давление в стволе при этом могло достигать 3000 кг/см2 Однако на полигонных испытаниях 240-мм пушек стволы двух из них, не выдержав положенного количества выстрелов, треснули. Возможно, что виной стало использование французами для пушек стали, которая хотя и называлась «сталью с высоким пределом текучести», на ту пору могла считаться довольно посредственной.
Автору не удалось найти подтверждений, что проблемы возникли и при испытаниях 305 мм пушки, но так или иначе наиболее простым и безопасным выходом из ситуации сочли уменьшить заряд и снизить давление в стволе. В результате по дульной энергии новая французская пушка оказалась лишь в середнячках. Небольшим утешением мог считаться относительно небольшой вес пушки... и то, что выбор в пользу более тяжелого снаряда себя полностью оправдал".

> Изобретатели мелинита против обладателей болванок)

Изобретатели мелинита - они же изобретатели стальных бронебойных снарядов, если что :-)

>И получается, что немецкие расчёты середины 90-х на то, что северная эскадра вынуждена будет выйти в море из-за общественного мнения, оказались оправданными или, как минимум, соответствовали французским опасениям.

Да. И как я говорил выше - в 1914 Эскадра Севера таки вышла в море, несмотря на то что для немецкого флота в 14 году она была на один зубок, и рассчитывать кроме как на ПЛ было смешно.
От realswat
К Kimsky (31.12.2016 17:19:36)
Дата 02.01.2017 00:04:10

Re: Ещё раз...

>Ну это для бриттов нормально, как я несколько раз поминал; они на полном серьёзе говорили что флот, устраивающий такие набеги занимается не своим делом :-)

И в этом была мэхэнианская правда :-)
Любопытно, к слову, что до террористических бомбардировок не дошли даже союзники в Японии в 1945 г., когда уже, казалось, все моральные запреты отпали, после Дрездена и Токио...

>Да. И как я говорил выше - в 1914 Эскадра Севера таки вышла в море,

А какова была боевая задача? Я думал, что это была просто попытка установить крейсерский дозор - теми крейсерами, какие были. Типа наших на Балтике (в предвидении, как ни странно, появления "Флота открытого моря").
От Kimsky
К realswat (02.01.2017 00:04:10)
Дата 02.01.2017 01:23:11

Формально - наведение на свои ПЛ

тем паче что использование для флотилий ПЛ надводных окраблей в качестве "пастухов" применялось... но сколько в этом было реальной надежды на успех, а сколько "жест, и какой жест" - я оценить не рискну.
Но позднейшие встреченные оценки были в районе "самоубийство"
От Kimsky
К Kimsky (02.01.2017 01:23:11)
Дата 02.01.2017 13:47:32

А так - ну получили приказ

"воспрепятсвуйте проходу германского флота силой оружия". Пошли выполнять. По счастью препятствовать оказалось нечему.
От realswat
К Kimsky (02.01.2017 13:47:32)
Дата 02.01.2017 23:26:19

Re: А так...

>"воспрепятсвуйте проходу германского флота силой оружия". Пошли выполнять. По счастью препятствовать оказалось нечему.

Возможно, цель была политическая - способствовать вступлению Британии в войну, организовав стрельбу у Дувра.
От Kimsky
К realswat (02.01.2017 23:26:19)
Дата 03.01.2017 13:49:22

Это не невозможно, конечно

>Возможно, цель была политическая - способствовать вступлению Британии в войну, организовав стрельбу у Дувра.

Но оглашать такое открыто... перебор.
От Centurion18
К Kimsky (30.12.2016 14:30:53)
Дата 31.12.2016 14:11:48

Огромное спасибо!

Очень интересный, "капитальный! текст со множеством деталей
От Андю
К Kimsky (30.12.2016 14:30:53)
Дата 31.12.2016 11:53:31

Спасибо, почитал с большим интересом. (-)
От АМ
К Kimsky (30.12.2016 14:30:53)
Дата 30.12.2016 15:49:28

Ре: В тему...

спасибо, поражает насколько идеи Тирпица о большом сражение у своих берегов отражали так сказать общепринятые представления
От realswat
К АМ (30.12.2016 15:49:28)
Дата 30.12.2016 21:20:40

Ре: В тему...

>спасибо, поражает насколько идеи Тирпица о большом сражение у своих берегов отражали так сказать общепринятые представления

Это не совсем идея Тирпица. Его идея в том, что сама морская война по преимуществу ведётся у берегов.
От АМ
К realswat (30.12.2016 21:20:40)
Дата 31.12.2016 12:33:35

Ре: В тему...

>>спасибо, поражает насколько идеи Тирпица о большом сражение у своих берегов отражали так сказать общепринятые представления
>
>Это не совсем идея Тирпица. Его идея в том, что сама морская война по преимуществу ведётся у берегов.

ну сражатся с англичанами он предлагал поближе к своим берегам :-)

В чем то конечно решающие значение морской войны у берега имеет основу, ближния блокада побережья или вообще возможность высадить десант и обесчить захват непосредственно жизненных центров противника это так сказать уже стратегический успех.
Способность контроллировать морские воды у берегов противника определяет победителя.
От Kimsky
К АМ (30.12.2016 15:49:28)
Дата 30.12.2016 15:58:23

Временное умопомрачение

и продолжительное создание флота под одну цель - всё таки разыне вещи :-)

но что можно заметить - французы на своих маневрах отрабатывали и рейды против прибрежных городов - и их пресечение; и соединение двух эскадр разной скорости и боевой мощи - и предотвращение соединения и их уничтожение порознь; и блокирование портов и прорыв из блокированных портов.

Англичане же по этому поводу любили глумиться, что надо отрабатывать "господство на море" и "генеральное сражение", а всё прочее есть ересь и тлен :-)

В ПМВ как назло именно такой "французской фигнёй" и пришосоь заниматься.
От АМ
К Kimsky (30.12.2016 15:58:23)
Дата 30.12.2016 16:02:54

Ре: Временное умопомрачение

>и продолжительное создание флота под одну цель - всё таки разыне вещи :-)

>но что можно заметить - французы на своих маневрах отрабатывали и рейды против прибрежных городов - и их пресечение; и соединение двух эскадр разной скорости и боевой мощи - и предотвращение соединения и их уничтожение порознь; и блокирование портов и прорыв из блокированных портов.

>Англичане же по этому поводу любили глумиться, что надо отрабатывать "господство на море" и "генеральное сражение", а всё прочее есть ересь и тлен :-)

>В ПМВ как назло именно такой "французской фигнёй" и пришосоь заниматься.

с другой стороны почему пришлось заниматся, потому что заниматся ближней блокадой немецкого побережья было опастно так как немецкий флот стал очень сильным, для чего он собственно и создавался :-)
От Kimsky
К АМ (30.12.2016 16:02:54)
Дата 30.12.2016 16:20:08

Технические средства позволили

а) сделать ближнюю блокаду опасной
б) сделать дальнюю блокаду эффективной

Роль Флота открытого вильгельмсхафенского рейда в этом не особо велика; собственно, возможность ближней блокады ставилась под большой вопрос ещё в 1880-е. Теми, кого Тирпиц не уважал.
От АМ
К Kimsky (30.12.2016 16:20:08)
Дата 30.12.2016 17:06:01

Ре: Технические средства...

>а) сделать ближнюю блокаду опасной
>б) сделать дальнюю блокаду эффективной

>Роль Флота открытого вильгельмсхафенского рейда в этом не особо велика; собственно, возможность ближней блокады ставилась под большой вопрос ещё в 1880-е. Теми, кого Тирпиц не уважал.

те кто ставили как видно были вообще одиноки в своих взглядах, технически не вижу помех устроить как миниму то что делали японцы в РЯВ с ПА но по обе стророны ютланда, единственная помеха мощный немецкий линейный флот который был способен разгромить разделенный английский
От realswat
К АМ (30.12.2016 17:06:01)
Дата 30.12.2016 21:29:01

Ре: Технические средства...


> технически не вижу помех устроить как миниму то что делали японцы в РЯВ с ПА

1. Технически японцам понадобилась оперативная база в 60 милях от базы противника.
2. Немцы мечтали о том, чтобы англичане устроили цепь доходов у Гельголанда. И готовились к этому.
3. Потепление "Такатихо" и "Голиафа" показало, что годы немецкой подготовки не прошли зря, а теоретики, предвещавшие конец эры ближней блокады, были правы. И это без учёта действий ПЛ.
От АМ
К realswat (30.12.2016 21:29:01)
Дата 31.12.2016 12:22:50

Ре: Технические средства...


>> технически не вижу помех устроить как миниму то что делали японцы в РЯВ с ПА
>
>1. Технически японцам понадобилась оперативная база в 60 милях от базы противника.
>2. Немцы мечтали о том, чтобы англичане устроили цепь доходов у Гельголанда. И готовились к этому.
>3. Потепление "Такатихо" и "Голиафа" показало, что годы немецкой подготовки не прошли зря, а теоретики, предвещавшие конец эры ближней блокады, были правы. И это без учёта действий ПЛ.

и как бы немцы без мощного линейного флота удержали Гельголанд?

А мины работают в обе стороны, только тот кто имеет возможность тралить и ставить минные заграждения днем без спешки получит большие преимущества, а это тот флот который может днем обеспечить безприпятственную работу своих тральщиков и минзагов
От realswat
К АМ (31.12.2016 12:22:50)
Дата 31.12.2016 16:26:04

Ре: Технические средства...

>и как бы немцы без мощного линейного флота удержали Гельголанд?

Так же, как с мощным)
Вообще, британцы же как раз хотели повоевать с этим "мощным линейным" - но не хотели делать этого там, где будут немецкие мины, эсминцы и ПЛ.
От АМ
К realswat (31.12.2016 16:26:04)
Дата 01.01.2017 16:13:18

Ре: Технические средства...

>>и как бы немцы без мощного линейного флота удержали Гельголанд?
>
>Так же, как с мощным)
>Вообще, британцы же как раз хотели повоевать с этим "мощным линейным" - но не хотели делать этого там, где будут немецкие мины, эсминцы и ПЛ.

конечно не хотели, немецкие мины, эсминцы, ПЛ и около 20 разных дреднаутов грозили самыми тяжолыми потерями без гарантие долговременных успехов.
Но это следствие именно взаимодействия разных видов вооружения.

Линкоры и конечно читерство в виде канала для маневра силами есть ключики от немецкой обороны, уберите немецкие линкоры и английскому флоту будет открыт доступ в балтийское море что приведет к серьёзным последствиям уже на сухопутном фронте.
От realswat
К АМ (01.01.2017 16:13:18)
Дата 02.01.2017 00:01:34

Ре: Технические средства...

>конечно не хотели, немецкие мины, эсминцы, ПЛ и около 20 разных дреднаутов грозили самыми тяжолыми потерями без гарантие долговременных успехов.
>Но это следствие именно взаимодействия разных видов вооружения.

Можно согласиться с тем, что наличие линейного флота не давало надежд реализовать "Балтийский проект" с помощью кораблей второй линии - как в Дарданеллах. С другой стороны, Дарданеллы показали, насколько тяжёлыми могут быть потери атакующего в сравнении с силами обороняющегося в невыгодных географических условиях (тут, безусловно, стоит отметить, что "в частном" Тирпиц был прав). А потопление "Голиафа" (и "Такатихо"), повторюсь, показало, насколько хорошо немецкие офицеры были готовы к действиям против дозоров или прорыву через дозоры.
Но, в конечном итоге, британцы отказались от Балтийского проекта не из-за линкоров и, более того, именно через давление на Балтийские проливы в конце концов они надеялись выманить немцев в море.

>Линкоры и конечно читерство в виде канала для маневра силами есть ключики от немецкой обороны, уберите немецкие линкоры

... и получите нейтральную Британию))
В конце концов, можно задаться вопросом и о том, сколько тех линкоров нужно было, чтобы операция требовала привлечения лучших сил Британии.
От АМ
К realswat (02.01.2017 00:01:34)
Дата 02.01.2017 00:50:17

Ре: Технические средства...

>>конечно не хотели, немецкие мины, эсминцы, ПЛ и около 20 разных дреднаутов грозили самыми тяжолыми потерями без гарантие долговременных успехов.
>>Но это следствие именно взаимодействия разных видов вооружения.
>
>Можно согласиться с тем, что наличие линейного флота не давало надежд реализовать "Балтийский проект" с помощью кораблей второй линии - как в Дарданеллах. С другой стороны, Дарданеллы показали, насколько тяжёлыми могут быть потери атакующего в сравнении с силами обороняющегося в невыгодных географических условиях (тут, безусловно, стоит отметить, что "в частном" Тирпиц был прав). А потопление "Голиафа" (и "Такатихо"), повторюсь, показало, насколько хорошо немецкие офицеры были готовы к действиям против дозоров или прорыву через дозоры.
>Но, в конечном итоге, британцы отказались от Балтийского проекта не из-за линкоров и, более того, именно через давление на Балтийские проливы в конце концов они надеялись выманить немцев в море.

так потому давление и было возможно что проникновение в балтику была для немцев настоящия угроза, без линкоров не вижу причем почему англичанам не прекратить немецкое сообщение с швецией и одновременно не наладить сообщение с русскими балтийскими портами

>>Линкоры и конечно читерство в виде канала для маневра силами есть ключики от немецкой обороны, уберите немецкие линкоры
>
>... и получите нейтральную Британию))

далеко не факт, тирпиц не был главным немецким дипломатом,товарищи которые так лихо потеряли россию, наделали всякие мароканские кризисы а потом и сотворили 1914тый то остаются в действие :-9

При такой дипломатии союзники типа "армия и флот" етсь хорошо :-)

>В конце концов, можно задаться вопросом и о том, сколько тех линкоров нужно было, чтобы операция требовала привлечения лучших сил Британии.

проблема канал, даже если основные силы английского флота сунутся в балтику с продавливанием через немецкие мины и торпеды то в теории немцы могут перебросить основную часть своего линейного флота соответственно в гельголандскую бухту и далее перерезать снабжение английского флота в балтике...

Тоесть для англичан желательно выставить две групировки где каждая минимум не уступает немецкому линейному флоту.
От realswat
К АМ (02.01.2017 00:50:17)
Дата 04.01.2017 15:52:59

Ре: Технические средства...

>без линкоров не вижу причем почему англичанам не прекратить немецкое сообщение с швецией и одновременно не наладить сообщение с русскими балтийскими портами

1. См. опыт создания немцами баз ПЛ в Бельгии - никакими линкорами там не пахло, а базы были.
2. Защита от ПЛ в подводном положении в то время только одна - манёвр, причём главным образом оперативный, исключающий встречу с ПЛ. Кораблям и судам, проходящим Балтийские проливы, сложно уклониться от встречи с немецкими ПЛ в южной части проливов.
3. Так же сложно снять минную угрозу.
Препятствий много. И, в конечном итоге, в британских обсуждениях Балтийского проекта упоминание в качестве препятствия немецких линкоров я так с ходу не нашёл.
От АМ
К realswat (04.01.2017 15:52:59)
Дата 04.01.2017 18:19:57

Ре: Технические средства...

>>без линкоров не вижу причем почему англичанам не прекратить немецкое сообщение с швецией и одновременно не наладить сообщение с русскими балтийскими портами
>
>1. См. опыт создания немцами баз ПЛ в Бельгии - никакими линкорами там не пахло, а базы были.
>2. Защита от ПЛ в подводном положении в то время только одна - манёвр, причём главным образом оперативный, исключающий встречу с ПЛ. Кораблям и судам, проходящим Балтийские проливы, сложно уклониться от встречи с немецкими ПЛ в южной части проливов.
>3. Так же сложно снять минную угрозу.
>Препятствий много. И, в конечном итоге, в британских обсуждениях Балтийского проекта упоминание в качестве препятствия немецких линкоров я так с ходу не нашёл.

ну что сделают немецкие эсминцы, тральщики, ПЛ и крейсера при английском Альбионе?

Я вижу один конец, они кончатся при попытке остановить продвижение противника.
От realswat
К АМ (04.01.2017 18:19:57)
Дата 04.01.2017 22:54:44

Ре: Технические средства...


>ну что сделают немецкие эсминцы, тральщики, ПЛ и крейсера при английском Альбионе?

1. Для "Альбиона" понадобилась Виндава. Для Дарданелл - Родос. Собственно, один из вариантов балтийского проекта и предусматривал захват Эсбьерга, но на это нужны были войска, а их не было.
2. Что могло быть -см. Дарданеллы, опять же. Вмешательство ПЛ, в частности, привело к уходу крупных кораблей Антанты. А одна минная постановка привела к срыву чисто морской операции.
От АМ
К realswat (04.01.2017 22:54:44)
Дата 05.01.2017 20:16:06

Ре: Технические средства...


>>ну что сделают немецкие эсминцы, тральщики, ПЛ и крейсера при английском Альбионе?
>
>1. Для "Альбиона" понадобилась Виндава. Для Дарданелл - Родос. Собственно, один из вариантов балтийского проекта и предусматривал захват Эсбьерга, но на это нужны были войска, а их не было.

войска это исключительно вопрос желания, для Дарданелл захотели и нашли, для многочисленных позиционных сражения во франции так же находили

>2. Что могло быть -см. Дарданеллы, опять же. Вмешательство ПЛ, в частности, привело к уходу крупных кораблей Антанты. А одна минная постановка привела к срыву чисто морской операции.

Дарданеллы не подходящий пример так как немцам для борьбы с английским десантом на датских островах в свою очередь пришлось бы боротся а английскими минами, ПЛ и эсминцами.

Операция вполне себе в духе Ипра или Вердена с той разницей что у Антанта могла бы добится качественного и количественного преимущества в морских силах, имеющих решающие значение для успеха сражения
От Thorn
К realswat (30.12.2016 21:29:01)
Дата 31.12.2016 00:43:29

Ре: Технические средства...


>> технически не вижу помех устроить как миниму то что делали японцы в РЯВ с ПА
>
>1. Технически японцам понадобилась оперативная база в 60 милях от базы противника.
А что было бы, если в 1896 не поменяли Хелголанд на Занзибар? Стратегическая база у самого немецкого крайбрежия.
От realswat
К Thorn (31.12.2016 00:43:29)
Дата 31.12.2016 15:45:31

Ре: Технические средства...

>>1. Технически японцам понадобилась оперативная база в 60 милях от базы противника.
>
>А что было бы, если в 1896 не поменяли Хелголанд на Занзибар? Стратегическая база у самого немецкого крайбрежия.

Ну, много чего могло быть) Такая "Мальта-ПМВ", например - пункт, удержать который никто не надеялся, но...
Каковы были возможности по обеспечению там базирования крупных кораблей, я, честно говоря, не знаю. От этого многое зависит.
От АМ
К Thorn (31.12.2016 00:43:29)
Дата 31.12.2016 12:25:31

Ре: Технические средства...


>>> технически не вижу помех устроить как миниму то что делали японцы в РЯВ с ПА
>>
>>1. Технически японцам понадобилась оперативная база в 60 милях от базы противника.
>
>А что было бы, если в 1896 не поменяли Хелголанд на Занзибар? Стратегическая база у самого немецкого крайбрежия.

вопрос как немцы без своих линкоров могли бы её удержать

А одновременно ничто не помешает англичан полностью прекратить немецкое сообщение на балтийском море и конечно создать условия для более мение постоянных грузовых перевозок в русские порты
От Kimsky
К АМ (30.12.2016 17:06:01)
Дата 30.12.2016 19:21:08

Ре: Технические средства...

>те кто ставили как видно были вообще одиноки в своих взглядах

Спасибо, повеселило.

>технически не вижу помех устроить как миниму то что делали японцы в РЯВ с ПА но по обе стророны ютланда, единственная помеха мощный немецкий линейный флот который был способен разгромить разделенный английский

По странному стечению обстоятельств мины и торпеды способны топить/повреждать большее число вражеских кораблей, чем школы по подготовке к подъёму красного флага. Поэтому ближняя блокада была сочтена излишне рискованной не по причине линкоров флота открытого рейда; а дальняя оказалась эффективна несмотря на их наличие; более того, наличие у противника сил по ее проведению было обеспечено в немалой степени именно их наличием. Удачно вышло, ничего не скажешь.
От АМ
К Kimsky (30.12.2016 19:21:08)
Дата 31.12.2016 12:17:47

Ре: Технические средства...

>>те кто ставили как видно были вообще одиноки в своих взглядах
>
>Спасибо, повеселило.

ну почему, броненосцы то не куда не делись а наоборот, артиллерийские корабли получили с последуюших годах и десятилетиях гигантское развитие, более того даже носители торпед стали в значительной степени артиллерийскими кораблями

>>технически не вижу помех устроить как миниму то что делали японцы в РЯВ с ПА но по обе стророны ютланда, единственная помеха мощный немецкий линейный флот который был способен разгромить разделенный английский
>
>По странному стечению обстоятельств мины и торпеды способны топить/повреждать большее число вражеских кораблей, чем школы по подготовке к подъёму красного флага. Поэтому ближняя блокада была сочтена излишне рискованной не по причине линкоров флота открытого рейда; а дальняя оказалась эффективна несмотря на их наличие; более того, наличие у противника сил по ее проведению было обеспечено в немалой степени именно их наличием. Удачно вышло, ничего не скажешь.

ничего, можно протралить подходы днем под прикрытием линкоров, установить собственные минные заграждения итд
От realswat
К Kimsky (30.12.2016 14:30:53)
Дата 30.12.2016 15:10:09

Спасибо!

А кто автор оригинала?
От Kimsky
К realswat (30.12.2016 15:10:09)
Дата 30.12.2016 15:15:16

Холперн - Положение военно-морских дел на Средиземном море.

Книга большая, я тогда только несколько глав перевел.
От realswat
К Kimsky (30.12.2016 15:15:16)
Дата 30.12.2016 15:27:03

Подозревал.

Сомнения вот почему возникли:

This idea was abandoned the following year as impracticable; the French would have to rely on less ambitious methods, such as attacks on coastal railway works or dockyards and the destruction of overseas cables to lure the Italians out. In their Instructions de guerre of 1910 and 1911 the French inexplicably and probably unrealistically abandoned the Mediterranean as their area of primary concentration in a war against the Triple Alliance. The French battle fleet would return to the Mediterranean only after the major German naval forces had been destroyed. A squadron of pre-1900 battleships in reserve was transferred back north to Brest in the summer of 1909, ostensibly because of the inability of the base at Toulon to handle the combined French fleet. Without going into the technical details, there seems little chance that the French by this date would have been able to achieve victory over the German fleet and this aberration remains difficult to explain

Его же текста, а тональность несколько другая.


От Kimsky
К realswat (30.12.2016 15:27:03)
Дата 30.12.2016 15:48:37

По моему направление мыслей одно и то же

>Его же текста, а тональность несколько другая.

оттенки же тона могут зависеть от того, успел человек "распеться" в длинном тексте, или нет :-)
От realswat
К Kimsky (30.12.2016 15:48:37)
Дата 31.12.2016 15:51:34

Re: По моему...

>>Его же текста, а тональность несколько другая.
>
>оттенки же тона могут зависеть от того, успел человек "распеться" в длинном тексте, или нет :-)

Именно так, да. В коротком варианте всё категорично ("аберрация" и пр.), в длинном тексте сильно мягче.

От Kimsky
К Kimsky (30.12.2016 15:48:37)
Дата 30.12.2016 15:49:52

Но при всём при том Эскадра Севера в море в 14 году таки выперлась

хорошо что Моргот взял, да и не вышел...