От Kimsky
К All
Дата 02.01.2017 21:27:08
Рубрики WWI; Флот;

Тема та же, источник тот же, флот другой

Royal Navy и Средиземноморье, 1885-1912

Голубые воды Средиземного моря издавна привлекали народ Великобритании. Живописные земли, окружающие море пробуждали воспоминания как об античности, так и о не столь давних временах. В ходе Наполеоновских войн эти воды стали сценой для триумфа Нельсона на Ниле – в то время, как прочие британские замыслы, казалось, не могли не закончиться провалом. Многочисленные Восточные кризисы в которые оказывлась вовлечена Оттоманская империя, раз за разом разгоравшиеся в течение девятнадцатого века, не позволяли отвести взор от этого района; открытие же в 1869 году Суэцкого канала увеличило его стратегичское и экономическое значение. С Гибралтаром на западе и Мальтой в центре, Средиземное море стало кратчайшей дорогой в Индию и на Дальний Восток – настоящей «дорогой жизни» Империи. Приобретение в 1879 контроля над Кипром и в 1882 – над Египтом закрепило ситуацию. Однако, важность Средиземноморья для Великобритании не ограничивалась лишь Суэцким каналом. Немалая часть продовольственного импорта, включая примерно шестую часть ячменя и половину овса – поступала из Южной России через Проливы. {1} В 1911 году через Черное море шло до трети ввозимого в Британию продовольствия, учитывая же поступавшее через Суэц, получается, что через Средизменое море шло около половины британского импорта продовольствия. {2} Учитывая эти политические и экономические интересы, а также – возможность падения Оттоманской империи и неизбежного затем кризиса – поддержание британской военной – точнее, в данном случае в основном военно-морской – мощи на Средиземном море становилось жизненно важным вопросом.
Несмотря на впечатление, которое можно составить по выступлениям в Парламенте, Средиземноморская военно-морская проблема не была осознана в Великобритании в 1912 году внезапно. Сложившаяся на дипломатическом фронте ситуация позволяла в последней четверти девятнадцатого века считать наиболее вероятными противниками Францию и Россию. Первая, благодаря своему географическому положению и интресам в Алжире и Тунисе, безусловно являлась средиземноморской державой; вторая, учитывая ее интерес к слабозащищенным Проливам, являлась таковой потенциально. Соотношение сил британского Средиземномрского флота и соединенного франко-русского флота нередко становилось причиной тревоги. Военно-морскими паниками были отмечены 188, 1893 и 1894 года, когда франко-русский военный союз стал реальностью. Возможное содинение французского и русского флотов могло сделать в случае войны использование британцами Средиземного моря для торговли и перевозки грузов невозможным. Некоторые влиятельные люди – включая хорошо известного корреспондента Times и автора книг на военно-морскую тему Уильяма Лэйрда Клоувза – полагали, что дело может дойти до полной эвакуации Средиземного моря. {3}
Равзертывание британского Средиземноморского флота отражало ситуацию. В 1885-1901 годах отношения между Британией с одной стороны, и Франции и России с другой становились все более и более напряженными. Численность Средиземноморского флота – по крайней мере в отношении кораблей первого ранга, если не общей – постоянно росла. В 1885 году – когда имел место Penjdeh инцидент – на Средиземном море находилос шесть таких броненосцев. Это число оставалось прежним до 1890 года – когда пришлось обратить внимание на новый русский Черноморский флот. Тогда оно возросло до десяти броненосцев первого ранга – и осталось таким (в среднем) до 1901 года.
Силы, охранявшие британские владения на Средиземном море, по континентальным меркам были довольно малочисленны – что в очередной раз подтверждало, нсаколько британцы полагались на морскую мощь. Гарнизон Мальты, однако, постоянно рос. С 1885 по 1912 он увеличивался соответсевнно мощи флота: с 5300 человек в 1885 – до 9600 ко времени Фашоды в 1898. Египетский гарнизон предназначался не для отражения внешних атак, а лишь для поддержания порядка внутри страны, и его численность колебалась от 3500 до 5500 человек. {5}
Период 1902-1905 годов относился к числу тех, когда британская военная и морская мощь достигали предела. В 1902 году воды Средиземного моря бороздили четырнадцать броненосцев первого ранга – больше, чем в рассматриваемые предшествующие годы. Однако и так Средиземономрский флот уступал гипотетическому объединенному франко-русскому флоту, располагавшему в том году девятнадцатью броненосцами первого ранга (четырнадцатью французскими и пятью русскими). Впрочем, Средиземноморский флот практически всегда уступал в численности соединенному франко-русскому, что велок разногласиям между Адмиралтейством и команудющим Средиземнорским флотом с 1899 по 1902 адмиралом сэром Джоном Фишером. {6} Как это часто бывает, на бумаге мощь флотов отличалась от истинной. Русский флот находился в Черном море, что – несмотря на слабость защиты Проливов – все же следовало учитывать. Более того, немалое число русских и французских броненосцев находилось в резерве. {7} Между началом мобилизации, и моментом, когда они могли сказать свое слово, должны были пройти дни – а то и недели. В результате, британцы имели бесспорное численное преимущество над действующим французским флотом. В соответствии с планом, подкрепления могли прибыть из Англии прежде, чем к
нему успели бы присоединиться находящиеся в резерве французские корабли, или же Черноморский флот. Где именно британский флот должен был ожидать подкреплений – в Гибралтаре, или же на Мальте – относилось к числу постоянно обсуждаемых, но так и не определенных переменных в Средиземноморской стратегии.
Заключение в апреле 1904 года Антанты с Францией не изменило тотчас ситуации на Средиземноморье в первую очередь из-за трений между Британией и Россией по поводу Русско-Японской войны. Инцидент с обстрелом по ошибке британских рыболовных судов идущим на Дальний Восток русским Балтийским флотом, а также опасения, что Черноморский флот может попытаться прорваться через проливы, вызывали напряженность до конца года. {8} Однако рсот мощи германских военно-морских сил начал оказывать все большее влияние на численность Средиземноморского флота. После того, как адмирал Фишер стал в 1904 году Первым Морским Лордом Адимралтейства, проведенная им реорганизация Royal Navy привела к сокращению числа броненосцев первого класса в Средиземноморском флоте до восьми. Бывший Флот Метрополии был переименован во Флот Канала, а Флот Канала – в Атлантический флот; его постоянной базой теперь стал Гибралтар; входящие в его состав восемь броненосцев могли усилить, при необходимости, как Средизменоморский флот, так и Флот Канала. {9} Таким образом, британцы теперь могли выставить в Средиземном море шестнадцать броненосцев. Существенно, что самые новые и лучшие корабли были теперь сосредоточены в Метрополии. Совместные маневры Средиземномрского и Атлантического флотов проводились теперь дважды в год. {10} В конце 1906 года Фишер вывел по два броненосца из состава Средиземноморского, Атлантического и Флота Канала, чтобы получить полностью укомплектованный division (так называемый Nore Division) реорганизованного Флота Метрополии, в который входили еще два дивизиона броненосцев, находящихся в резерве. {11} С 1907 по 1912 в состав и Средиземноморского, и Атлантического флотов входило таким образом по шесть броненосцев.
Осознание того, что наиболее вероятным противником является теперь не Франция или Россия, а Германия, также отразилось на численности гарнизона Мальты. В 1905 он был сокращен с 11000 до 8700 человек. Это было частично скомпенсировано организацией небольших, и не слишком эффективных, морских оборонительных сил. Дальнейшее сокращение состоялось после девяностого заседания Комитета по обороне Империи в июле 1906 года. Адмиралтейство пообещало выслать в случае угрозы морские силы достаточные для обеспечения безопасности Гибралтара и Мальты. {12} В 1912 году гарнизон насчитывал лишь 7800 человек.
Ситуация на Средиземном море для Британии во многом упростилась благодаря превращению Франции, а затем и России из потенциального врага в потенциального союзника. Но новые обстоятельства – усиление итальянского, и особенно – австро-венгерского флотов – осложнило ее вновь. До 1905 года, и даже – некоторое время после него – они не учитывались в британских расчетах. {13} Но поскольку эти страны были союзниками Германии, их определенно нельзя было не учитывать. В 1912 году закончились испытания Dante Alighieri – первого итальянского дредноута; еще три были спущены на воду, на стапелях находились еще два. Еще большее внимание следовало уделить флоту Австро-Венгрии – с большей, чем Италия, вероятностью могущей выступить в роли активного союзника Германии. Постройка Viribus Unitis, первого из запланированных четырех дредноутов, была близка к завершению; еще один был спущен на воду, и еще два оставались на стапелях. Кроме того, австрийский флот располагал тремя броненосцами типа Radetzky (вошедшими в строй в 1910-11 годах), достаточно мощными, чтобы считаться преддредноутами. {14} Естественно, что Австро-Венгрия не могла более считаться незначительным фактором на море.
Летом 1905 года обсуждалась возможность отзыва по крайней мере части Средиземноморского флота в случае войны с Германией, в котрой Франиция и Британия были бы союзниками. {15} Тщательное изучение планов, набросанных в Адмиралтействе в 1907 и 1908 годах демонстрирует растущую готовность использовать в военное время Средиземноморский флот для парирования германской угрозы. Командующий Флотом Канала говорил, что в случае войны с Германией один на один Атлантический флот будет передан в его распоряжение. Однако в случае если Франция выступит союзником Британии, под его командование могут поступить и корабли Средиземноморского флота. {16}
Слово «могут» следует подчеркнуть: в подшитом с военными планами недатированном меморандуме описывалось обсуждение возможной войны Антанты против Тройственного союза. Указывалось, что в этом случае в задачу англо-французских военно-морских сил входит полное прекращение морской торговли стран, входящих в союз – лучшим средством для чего было полное уничтожение их военных флотов. Хотя география и диктовала разделение сфер действий флотов (французский – на Средиземном море, британский – в Северном), Англия могла и отказаться от оставления Средиземного моря, поскольку Франция сама по себе не имела значительного превосходства над соединенным австро-итальянским флотом; позиции Англии в Египте, необходимость обеспечить безопасность Суэцкого канала и предотвратить угрозу действий австрийцев в Эгейском море могли вынудить британцев оставить на Средиземноморье свои силы. Кроме того, учитывая имевшее место соотношение сил флотов Британии и Франции, шесть средиземноморских броненосцев не были так уж необходимы в Метрополии. Однако если бы превосходство Британии оказалось под угрозой, эвакуация Средиземноморья была бы поставлена на повестку дня. {17} конечно, по этому поводу внутри адмиралтейства имелось множество различных мнений: по включенной в военный план 1907 года схеме «А-1» предполагалось, что французский флот «более чем способен противостоять» соединенным австро-итальянским силам. Как следствие, Британия могла уйти со Средиземного моря, создать на Северном море «полностью превосходящие силы» и предоставить защиту своих интересов на Средиземноморье Франции. {18} Адмирал А.К.Вильсон, до марта 1907 года командующий Флотом Метрополии, этой точки зрения, впрочем, не разделял. В отдельной записке он выразил мнение, что наличие такого союзника, как Франция, может стать серьезной проблемой: Германия получит возможность скомпенсировать успехами на суше уничтожение своей морской торговли. Следовательно, считал Вильсон, следует и дальше придерживаться принципа «блестящей изоляции». {19}
Собрание военных планов 1907-1908 года наводит на мысль, что ничто не было решено окончательно. Проявленная в них склонность к теоретизированию может быть проиллюстрирована обсуждением захвата Полы и Триеста для предотвращения перехода австрийского флота под контроль Германии, если та решит захватить Австрию после смерти императора Франца-Иосифа. {20} впрочем, военные планы 1908 года были менее фантастичны. При изучении различных возможностей, неизменным оставался один принцип: в случае войны с Германией один на один Атлантический флот присоединяется к Флоту Канала, но Средиземноморский флот остается на своем месте. {21} однако, если к Германии присоединистя Австрия, Атлантический флот присоединяется к Средиземноморскому. {22} Если Англия будет вести войну с Германией, располагая Францией в качестве союзника, Средиземноморский флот вместе с Атлантическим уходят в Метрополию, а французский флот защищает Средиземное море от возможного вмешательства Австрии и Италии. {23}
Наименее привлекательный с точки зрения Англии вариант – война оставшейся в одиночестве Англии со всем Тройственным союзом – также не остался нерассмотренным Адмиралтейством. Проецируя указанную ситуацию на осень 1909 года, оно сочло, что Британия обладает преимуществом достаточным для обеспечения численного превосходства своих флотов как на северном, так и средиземноморском театрах военных действий. Атлантический флот присоединялся к Средиземноморскому для предотвращения соединения австрийского и итальянского флотов, и навязывания боя тому или другому – или им обоим сразу, если представится возможность. Италия, благодаря своему протяженному и уязвимому побережью, а также ирредентистским настроениям, считавшаяся самым слабым звеном Тройственного союза, становилась первоочередной целью. Предполагалось, что захват Британией Сардинии, и, если ее жители окажутся склонны к восстанию против римского правительства, и Сицилии, окажется достаточным для заключения Италией сепаратного мира. Выведя из войны Италию, следовало направить силы против второго слабого звена – Австрии. Предполагалось – хотя и в очень смутной форме – вести действия против Каттаро, а также – Сербии и Черногории. {24} Действия против Германии на севере должны были ограничиться захватом господства на море и уничтожением германской морской торговли. То, что малочисленная британская армия будет способна к наступательным действиям лишь в очень ограниченной степени, вполне осознавалось. Этот план является интересным примером использования морского превосходства для ударов по уязвимым местам противника, имеющего полное превосходство на суше, и заставляет вспомнить Наполеоновские войны.
Схема, предусматривавшая отвод шести средиземноморских броненосцев в Метрополию даже в том случае, когад Франция не будет союзником, рассматривалась как все более и более привлекательная. В двух планах войны с Германией один на один –первым от 1909 года и вторым от апреля 1911 – предлагалось перевести Средиземноморский флот в Канал. {25} впрочем, эта схема не заслужила единодушного одобрения. Кэптен Херберт Ричмонд, предвосхищая свою карьеру в роли автора работ на морские темы и преподавателя морской истории, написал относительно военных планов 1909 года статью, в которой критиковал учитывание Средиземноморского флота в расчетах сил сторон в водах Метрополии. Ричмонд указывал, что возможность французской помощи не учитывается, и что «здравый смысл заставляет считать Германию и Австрию в случае войны единым государством». Даже не вступив формально в войну, Австрия может повлиять на британскую стратегию, просто сосредоточив в Триесте транспорты и войска, и создав тем угрозу Мальте, на которую просто нельзя будет не прореагировать. Чтобы подкрепить свою идею Ричмонд использовал примеры из войн с Испанией и Францией в восемнадцатом веке, и указывал на потерю Минорки как на предвестника судьбы Мальты. Он полагал «крайне опасным» оставление Средиземного моря до того, как Австрия вступит в войну, поскольку последнее сделает неизбежным «или ввод в Средиземноморье необходимого числа линейных кораблей и крейсеров, или потерю Мальты и нанесение морской торговле серьезнейшего ущерба». {26}
Всем британским планам тех лет относительно Средиземноморья присуща некая неопределенность. Она касается позиции Франции. Но вопрос о заключении формального союза лежал далеко за пределами компетенции планировщиков войны на море. Вплоть до начала войны в 1914 году все, что касалось живущего за Каналом соседа предварялось большим «Если» (хотя, надо сказать, после событий 1912 года размер этого «если» заметно уменьшился). В декабре 1905 небольшая группа военных и флотских специалистов начала неформально встречаться для обсуждения возможных действий на случай вовлечения Британии в войну с Германией на стороне Франции. Результаты были неопределенными, в частности потому, что Фишер был против отправки малочисленной британской армии на континент, и отозвал представителей флота. {27} Заметки относительно этих встреч показывают, что нейтралитет Италии и Австрии считался «весьма вероятным», и что заходила даже речь о переходе французских военно-морских сил со Средиземного на Северное море для участия в блокаде северного побережья Германии. {28} Неофициальные переговоры между французским и британским Генеральными штабами были начаты в то же время (декабрь 1905 – январь 1906), но достигнуто было немногое, возможно, потому, что Фишер, ставя французский флот достаточно невысоко, считал, что его помощь не будет существенной. {29}
Впрочем, Первый Морской Лорд был способен менять свою точку зрения, и в конце 1908 года, возможно, подстегнутый боснийским кризисом, сказал капитану первого ранга Мерсье де Лостанду, французскому военно-морскому атташе, что в случае совместных действий Англия будет склонна передать Франции ответственность за ведение на средиземном море операций против Италии и Австрии. Сюда могли быть включены и оборона Мальты и Суэцкого канала. Все британские корабли (кроме нескольких, стоявших в резерве в Гибралтаре) должны были быть переброшены на север, где Англия брала бы на себя обязанность всети операции против Германии в Северном море и на Балтике. Охрана Дуврсокго пролива возлагалась бы на французские миноносцы и подводные лодки, которые могли бы свободного использовать дуврский порт. Атташе немедленно вернулся в Париж с докладом морскому Министру, представившему эту схему а рассмотрение премьер-Министра, Жоржа Клемансо, и его Министра иностранных дел, Стефена Пишона. Французский Генеральный морской штаб, внимательно изучив проект, вынужден был признать, что едва ли возьмет на себя ответственность за выполнение столь широкого круга задач, в основном потому, что на нем и так лежит обязанность за охрану коммуникаций с Алжиром. Следовательно, французские действия дорлжны были быть ограничены западной частью Средиземного моря. Чтобы сохранить секретность, и по просьбе британцев, соглашение не было воспроизведено на бумаге. {30}
Фишер ушел с поста Первого Морского Лорда в декабре 1909 года; его преемником стал адмирал А.КюВильсон, чьи комментарии относительно военных планов 1907 года не позволяют считать его много большим энтузиастом союза с Францией, чем сам Фишер. Ни французские. Ни британские документы не упоминают никаких переговоров по военно-морским вопросам до июля 1911 года; момента, когда агадирский кризис разгорелся в полной мере. Любопытно, насколько успешно международные кризисы – марокканский 1905 года, боснийский 1908, и агадирский 1911 – подводили обе стороны к дальнейшим соглашениям. 12 июля преемник де Лостанда, капитан первого ранга Рене Пампернель обсудил с Вильсоном возможность введения общих воеено-морских кодов; однако Пампернель скоропостижно скончался 19 августа. Де Лостанд вернулся в Лондон на его похооны, и французский посол, Поль Камбон, счел момент удобным, для продолжения переговоров с Адмиралтейством, и уточнения взглядов Вильсона. Он договорился о встрече Вильсона и де Лостанда 24 августа. Вильсон был в общем согласен с идеей Фишера, за исключением части, касавшейся Дувра. Учитывая постоянные перемещения британских кораблей вдоль побережья, он потребовал, чтобы в даннмо районе были четко определены зоны действия обоих флотов, и чтобы французская не примыкала к Дувру. Также он предложил, чтобы на средиземном море зона действий французов была распространена на восток, включив залив Таранто. Адмиралтейство брало на себя общее управление войной на море. Было специально подчеркнуто, что каждый флот будет действовать в своей зоне совершенно независимо. О совместных действиях и ведении боев не было даже речи. Французский флот, сконцентрированный в Средиземном море должен был искать возможность уничтожить австрийский и итальянский флоты, если те вступят в войну на стороне Германии.Французы не войдут в Адриатику, но атакуют австрийцев, если те выйдут для соединения с итальянцами. За входом в Адриатику будут наблюдать британцы, также взявшие на себя защиту торговли в Средиземном море и охрану северного входа в Суэцкий канал. {31}
Французский специалист по беспроволочному телеграфу, лейтенант Шарль Гиньон, был в начале сентября послан в Лондон с двумя новыми предложениями Адмиралтейтсву. Камбон предупредил его, что получить дипломатическую санкцию на соглашение по морским операциям, или даже письменное соглашение между руководством флотов совершенно невозможно. Посол добавил, что Адмиралтейство знает, что окружено сетью германских шпионов, и имеет сведения о ряде утечек информации по важнейшим вопросам. Как следствие, оно настроено решительно против любых письменных договоренностей. Более того, подписание секретных договоренностей несовместимо с британской конституцией. {32} предупрежденный таким образом Гиньон представил Вильсону проект секретного кода для сообщения между двумя державами в случае войны. Вдобавок французы предложили взять на себя все операции на Средиземном море, поскольку теперь они были уверены в своем превосходстве над итальянцами и австрийцами. Они также могли гарантировать безопасность судоходства в этом регионе в степени, в какой ее мог гарантировать любой другой флот. Вильсон охотно согласился на это предложение, равно как и на код. Однако, он добавил, что Англия предпочтет сохранить на Средиземноморье свои крейсера, поскольку французы, вероятно, не смогут разделить свои силы между Адриатикой и западным побережьем Италии, и предотвратить рейды вражеских крейсеров в начале войны. Как и предупреждал Камбон, Вильсон отметил совершенную невозможность получения санкции на подписание соглашения. {33}
Страсть Адмиралтейтсва к секретности имела некоторые забавные последствия. Легко представить испытываемое Вильсоном неудобство при ведении дел с другой державой, особенно учитывая его собственные дурные предчуствия относительно союза с Францией, и понимание того, что все достигнутые договоренности остаются тайной для большинства членов правительства, не говоря уже о Парламенте и народе. Единственным британским упоминанием о переговорах 1911 года является рукописная заметка, практически набросок, сделанный на роскошном адмиралтейском бланке. Наоборот, французские офицеры писали подробные, тщательно подшиваемые к делу рапорты. Коммандер Говард Келли, британский военно-морской атташе в Париже, не был поставлен в известность об этих попытках достичь взаимопонимания с французами – несмотря на то, что он был более чем сведущ во французских делах благодаря тому, что занимал пост начальника французского отдела военно-морского разведывательного департамента (Naval Intelligence Department – NID) два года перед назначением в Париж в феврале 1911 года. {34} Он узнал о них только когда Теофиль Делькассе, французский морской Министр (март 1911 – январь 1913), упомянул о переговорах в беседе с Келли, который, как полагал Делькассе, был в курсе происходившего. Надо сказать, что это порядком возмутило Келли, который должен был делать вид, будто прекрасно осведомлен обо всем, прежде чем смог разведать о чем, собственно, идет речь. В тот же день он отбыл в Лондон, «кипя от возмущения», где и потребовал отставки на том основании, что не может выполнять свои обязанности без полного доверия Адмиралтейства. Сведения, предоставленные ему Адмиралтейством, как видно, были не вполне исчерпывающими, поскольку по возвращении в Париж он запросил у Делькассе французские записи относительно договоренностей, на предмет отсылки в Лондон копии дя устранения каких-либо разночтений с адмиралтейскими документами (как мы видим – не существовавшими). {35} Вице-адмирал Поль Овер, начальник французского Генерального морского штаба, предоставил Келли копии отчетов де Лостанда и Гиньона; атташе заметил французу, что адмирал Бриджман хотел бы получить более точные документы, чем имевшиеся в его распоряжении. {36} В результате наиболее полные записи Адмиралтейства о переговорах 1908 и 1911 года базировались на сделанных Келли переводах французских отчетов. {37}
Этот случай демонстрирует, насколько рассеяно и бессистемно Адмиралтейство относилось к переговорам с французами. В чем-то это напоминает легкость, с которой списывались со счетов такие союзники Германии, как Австрия и Италия. Но положение дел менялось. Мощь австрийского и итальянского флотов росла. 29 сентября 1911 года началась триполитанская война. Итальянские войска оккупировали Триполи и прочие прибрежные города Триполитиании и Киренаики, 5 ноября была провозглашена аннексия Триполи. Европейская держава – союзник Германии – контролировала отныне территорию, граничившую с Тунсиом и Египтом, протяженное побережье которой фланкировало путь к Суэцкому каналу. Более того, Триполитанская война угрожала затронуть и другие районы Восточного Средиземноморья. Вдобавок, Германия – что было еще более важно с точки зрения британцев – приняла в момент разрастания агадирского кризиса дополнительный закон об увеличении мощи флота. Можно было ожидать усиления давления со стороны Германии в Северном море.
25 октября молодой Уинстон Черчилль стал Первым Лордом Адмиралтейства, в конце ноября адмирал сэр Фрэнсис Бриджмэн сменил А.К.Вильсона ина посту Первого Морского Лорда. Новая команда приступила к выполнению своих обязанностей – и можно было не сомневаться, что имея лидером Черчилля она не будет проводить пассивную политику. Бриджмэн не разделял осторожного отношения своего предшественника к союзу с Францией. Когда новый французский атташе – капитан второго ранга (capitaine de fregate) Кристиан-Мари Ле Гу де Сен-Сейн нанес ему первый визит, Первый Морской Лорд заявил ему, что полностью одобряет диспозицию французского флота – с броненосными эскадрами в Средиземном море и флотилиями миноносцев и подводными лодками в Канале. Что еще боле важно, он добавил, что Адмиралтейство будет радо подготовить проект разделения Канала на зоны ответственности двух флотов. {38}
С 1905 года Адмиралтейство неохотно шло к отзыву в случае войны Средиземноморского флота – под давлением все большего и большего числа непредвиденных ранее обстоятельств. Также имелись подвижки и к более активному планирования совместных действий с французами в случае войны. В 1912, под руководством энергичного и обладающего богатым воображением Черчилля, оба проекта получил новый импульс к дальнейшему развитию.
От realswat
К Kimsky (02.01.2017 21:27:08)
Дата 04.01.2017 15:36:36

И снова большое спасибо!

Любопытно, насколько, получается, была велика роль скромных программ создания АВ-флота в общем раскладе.
От Kimsky
К realswat (04.01.2017 15:36:36)
Дата 05.01.2017 12:45:02

Ну да, в ситуации с метанием британцев между экономией и двойным стандартом

даже три дредноута на основном театре становились причиной шухера, а тут - четыре и там, где британцы "голенькие".
От realswat
К Kimsky (05.01.2017 12:45:02)
Дата 06.01.2017 14:32:50

Re: Ну да,...

>даже три дредноута на основном театре становились причиной шухера, а тут - четыре и там, где британцы "голенькие".

Получается, что австрийцы стали довеском, обеспечившим в решающий момент (1912-1914) примерное равенство Тройственного союза и Британии по дредноутам.
От Kimsky
К realswat (06.01.2017 14:32:50)
Дата 06.01.2017 15:18:48

Причём есть четкое ощущение

что будь австрийские дредноуты на Балтике или в Северном море - они бы влияли на решения британцев меньше.
От марат
К realswat (04.01.2017 15:36:36)
Дата 04.01.2017 16:06:43

Re: И снова...

>Любопытно, насколько, получается, была велика роль скромных программ создания АВ-флота в общем раскладе.
Здравствуйте!
Где-то читал что наличие дредноутов у страны был вопросом внешней политики. Типа при наличии будут искать союза и считаться.
С уважением, Марат
От realswat
К марат (04.01.2017 16:06:43)
Дата 04.01.2017 23:22:54

Австрийцы пытались "продать" свои дредноуты...


...в 1913 г., при заключении конвенции о совместных действиях с Италией, но там бенефециарами оказались всё же немцы в первую очередь.
От realswat
К марат (04.01.2017 16:06:43)
Дата 04.01.2017 21:43:38

Re: И снова...

>Здравствуйте!
>Где-то читал что наличие дредноутов у страны был вопросом внешней политики. Типа при наличии будут искать союза и считаться.
>С уважением, Марат

Тот же Тирпиц про это писал, но "имя не назвал") А вот французам удалось, отчасти, заполучить союзника благодаря сильному флоту. Заостряя - четыре французских дредноута были для Франции полезней, чем весь ФОМ для Германии.
Другой яркий пример того, как сильный флот помогает находить сильных друзей - Япония.
От Андю
К Kimsky (02.01.2017 21:27:08)
Дата 03.01.2017 12:06:39

Спасибо, интересно. (-)