От Андю
К All
Дата 18.03.2017 16:59:24
Рубрики WWI; Армия;

"...Август 14-го..." (с) штабс-капитан Овечкин. (+)

Здравствуйте,

Читая "1914. Судьба Европы решается на Марне" Патрика Гарро, гл. 5, стр. 80-83:

Т.о., заручившись 7-го июля поддержкой Берлина, Вена подготовила очень жёсткий ультиматум, расчитывая подтолкнуть Белград к разрыву, и начала концентрацию своих войск.

21 июля в Германии стали рассылаться индивидуальные мобилизационные повестки, т.е. ещё до вручения австрийского ультиматума, пришедшего в Белград 23-го июля утром и заканчивавшегося 25-го в 17 часов. 22-го немецкие гарнизоны в Эльзасе-Лотарингии получили приказ и начали готовиться к боевым действиям, что соответствовало тому, что французы называли действиями прикрытия. Параллельно этому немецкий посол во Франции барон фон Шоен заявил в Париже, что третьи страны не должны вмешиваться в возникший между Австро-Венгрией и Сербией конфликт.

Тем не менее, после объявления автрийского ультиматума первая военная мера предосторожности была объявлена во Франции 25-го июля, когда были вызваны отпущенные из частей офицеры, одновременно с тем, что Россия отменила учения и манёвры. Вечером того же дня в 17:30 Сербия приняла все условия автрийского ультиматума кроме той его части, где требовалось участие австрийских чиновников в расследовании обстоятельств убийства эрцгерцога на сербской территории. В 18:30 Австрия разорвала дипломатические отношения с Сербией и т.о. взяла на себя ответственность за разрыв, которого она искала.

26-го июля, в то время, как Англия предложила провести международную конференцию, отвергнутую в дальнейшем и Германией, и Россией, фон Шоен потребовал от французского МИДа оказать давление на Санкт-Петербург с целью сохранения мира. Одновременно с этим Германия адрессовала предупреждение самой России. В этот же день Австро-Венгрия мобилизовала часть своих сил против Сербии, а Франция дополнила свои меры предосторожности, вернув в гарнизоны части с манёвров и из летних лагерей, перед тем, как вернуть 27-го в части всех отпущенных. В этом движении к войне ген. Жоффр взял на себя полную ответственность, т.к. в отличии от его позиции в 1911 г., он подтвердил правительству, что французская армия в данный момент способна противостоять немецкой с помощью, на востоке, русской армии. Т.о., Франция более не обязана была искать примирения любой ценой.

28-го июля в полдень Австро-Венгрия объявила войну Сербии, и Белград был обстрелян 29-го австрийскими военными кораблями с Дуная. После публикации этого объявления войны Россия решает провести частичную мобилизацию своих сил. 29-го же французское правительство предписывает генераллисимусу держать части прикрытия в 10 километрах от границы, при условии, что эти части будут использованы.

30-го июля английский министр иностранных дел сэр Эдвард Грей отказался дать Германии обязательство Великобритании оставаться "пассивной", но т.к. правительство пребывало в нерешительности, он не заявил немцам о том, что Англия поддержит Францию. Для некоторых историков последний шанс отстоять мир был упущен.

31-го июля, в то время, как Франция решит вечером в 17:45 полностью ввести в действие силы прикрытия, Австро-Венгрия объявляет общую мобилизацию, и осадное положение объявляется в Германии одновременно с ультиматумом в адрес России, требующим провести в течение 12 часов демобилизацию. Однако в субботу 1-го августа Кайзер и некоторые немецкие политики продолжали ещё верить, что Англия сумеет удержать Францию вне войны между Германией и Россией. И именно в этот момент во время совещания с участием императора высшие чиновники Империи отдают себе отчёт в том, что у немецкой армии есть только один единственный план сосредоточения и компании: план Шлиффена-Мольтке против Франции. фон Мольтке со всей твёрдостью заявил, что для Верховного командования совершенно невозможно провести сосредоточение в иной форме, нежели то, что просходило после объявления осадного положения ("Ваш дядя дал бы мне другой ответ", бросил ему Кайзер). Когда после обеда Германия решает провести общую мобилизацию, а затем в 19:10 объявляет войну России, её правительство понимает, что оно одновременно начинает войну и на западе: оно знает, что в данный момент Франция, объявившая в 15:55 общую мобилизацию на следующий день 2-го августа, также официально подтвердила своё уважение бельгийского нейтралитета.
2-го августа французские активные силы прикрытия занимают своё положение, подчиняясь приказу оставаться в 10 км от границы. Около 10 часов утра в районе Жоншери, рядом с Делем, разъезд немецкой кавалерии, проникший во францию в районе Бельфора, натыкается на французский пост 44-го ПП: капрал Пежо, 19-ти лет, командир поста, и лейтенант Майер, 20-ти лет, командир кавалерийского патруля, убиты, став первыми жертвами ещё необъявленной войны.

Генерал Жоффр требует от командиров частей прикрытия того, чтобы они ни в коем случае не переходили границы и могли бы "оставить немцам полную отвественность в развязывании боевых действий", даже если правительство отменяет ограничение касающееся 10 км. В 17:30 он отправляет "общий и секретный приказ на прикрытие" и объявляет, что ГенШтаб станет действовать в Витри-лё-Франсуа, начиная с 6 часов утра 5-го августа. И наконец 2-го августа в 19:20 посол Германии в Бельгии фон Бюлов-Залески вручает министру иностранных дел Давиньёну ультиматум Германии в адрес Бельгии, требующий открытия её территории немецким армиям, вступающим в Люксембург, и утверждающим, что французы двигаются к Намюру.

3-го августа, в то время, как Англия берёт на себя обязательство защищать французские берега в Ла-Манше и Северном море, фон Бетманн-Хольвег согласно свидетельству Кронпринца всё ещё продолжает верить тому, что Англия сохранит свой нейтралитет. Однако в течении дня Англия делает заявление, гарантирующее границы Бельгии. Во Франции командующие армиями участвуют в последнем совещании в военном министерстве при участии генерал Жоффра перед тем, как занять свои посты. Совещание вызывает разочарование, т.к. Жоффр, хорошо скрывающий свои эмоции под мниным спокойствием, никоим образом не хочет что-либо обсуждать со своими подчинёнными и не находит соответствующих ситуации слов. Вечером, в 18:45, барон фон Шоен вручает президенту совета Вивиани немецкое объявление войны (мы знаем сейчас, что если бы в предыдущие дни Франция согласилась бы с немецким предложением оставаться нейтральной, фон Шоен получил указание потребовать взятия под немецкий военный котроль укреплённых зон под Верденом и в районе Нанси-Туль, что было полностью неприемлимым для Франции).

4-го августа в 2:30 утра король Бельгии Альберт получает письмо от Кайзера, подтверждающее в более куртуазной форме немецкий ультиматум. Король приказывает в качестве ответа твёрдо защищать границу, и первый бельгийский солдат, кавалерист Фонк из 2-me Lanciers, гибнет в Тимистере неподалёку от Льежа. В этот же день Англия мобилизовала свою армию и отправила в 17 часов ультиматум в Берлин, призывающий немцев уважать бельгийский нейтралитет. Фон Бетманн-Хольвег выступает в Рейхстаге, где он заявляет, что "необходимость не признаёт закона", и что "вторжение в Бельгию, даже если оно несправедливо, неибежно". Вечером того же дня его прорывает перед лицом английского посла сэра Эдварда Грошена, и он называет "куском бумаги" соглашения, основывающие бельгийский нейтралитет. Состояние войны между Англией и Германией устанавливается с 23 часов.

Также 4-го августа Италия и Румыния провозгласили их нейтралитет. Итальянская декларация явилась не только пощёчиной немецкой дипломатии, у неё была и военная сторона. Дело в том, что даже если фон Мольтке никогда не думал, что итальянская армия сможет быстро организовать наступление против Франции в Альпах или Тунисе, он мог расчитывать на то, что данная опасность заставит Жоффра оставить противостоящие ей силы. В возникшей же ситуации даже не дожидаясь 10-го августа, Верховное командование предписало включение альпийских активных частей и резерва (кроме гарнизонов крепостных фортов) в армии на востоке.

И наконец, в этот же день немецкие крейсеры Гебен и Бреслау обстреляли на рассвете порты Бон и Филиппвиль, но ушли затем в сторону Босфора и больше не угрожали конвоям из Северной Африки во Францию.

5-го августа ведущие страны Европы был в состоянии войны, слово было теперь за армиями. Как написал видный историк Пьер Ренуван, во время этих дней "соображения безопасности, могущества или же престижа направляли собой решающий выбор".

Показалось интересным:

1. Наличие некоего теоритического варианта войны Германии с РИ, но не с Францией, который мог БЫ появиться, озаботься Германия им заранее.

2. Эскалация конфликта впечатляет. Более ясно, чего боялись пережившие начало ПМВ 25 лет спустя.

3. Бельгийский вопрос, как красная тряпка для англичан.

4. Вечная "трепетность и удивлённость" немцев перед британским решением таки дать им, немцам, по морде после многолетнего немецкого троллинга. :-/

Всего хорошего, Андрей.
От Андю
К Андю (18.03.2017 16:59:24)
Дата 19.03.2017 12:47:25

И карты. (+)

Здравствуйте,

План немецкого наступления, август 1914 г.:
План немецкого наступления, август 1914 г.
[308K]



План французского наступления, август 1914 г.:
План французского наступления, август 1914 г.
[336K]



Всего хорошего, Андрей.
От МУРЛО
К Андю (18.03.2017 16:59:24)
Дата 18.03.2017 18:18:37

Реально, у кайзеровских милитаристов не было других отработанных боевых

документов, кроме как на Францию? Почему?
От Skvortsov
К МУРЛО (18.03.2017 18:18:37)
Дата 18.03.2017 18:36:46

Об этом писал Свечин:



В конце XIX века Россия и Германия стояли лицом друг к другу: Россия - со своим нагромождением войск на германской границе, Германия - со своим решением наносить главный удар России. С началом XX века происходит поворот германского развертывания спиной к России. В начале Шлиффен полагает осуществить против Франции лишь малый обход, не переходя в Бельгии за Маас. Еще значительные германские массы связаны на русской границе, хотя Россия со своей дальневосточной политикой, естественно, грозила меньшим нажимом на Германию. Но вот Россия втягивается в войну с Японией, а затем революция лишает ее вовсе боеспособности. Шлиффен реагировал на это планом большого обхода через Бельгию. Впоследствии Мольтке младший сохранил этот шлиффеновский план. Но почему? Да потому, что русский генеральный штаб отказался от обручевского развертывания. Сомнения Мольтке о том, куда наносить главный удар, решаются в сторону Франции именно потому, что русский генеральный штаб с 1908 г. приступает к изменению дислокации, к упразднению крепостей, к отнесению развертывания назад; раз русские армии могут выскользнуть из-под первого германского удара, раз они вывезли из Польши свои склады, - опустевший Передовой театр теряет, как добыча, свою привлекательность, и германская гроза над ним и не собирается.

Можно гарантировать, что как только, по мысли Зайончковского, русский генеральный штаб реставрировал бы обручевскую подготовку к войне, то германский генеральный штаб в три дня повернул бы шлиффеновское сосредоточение с запада на восток; мы имеем даже очертания этого плана: Бонналь, в своей Виленской операции 1812 г.{5}, очертил уже направление такого маневра на Ковно-Свенцяны-Минск с гигантским окружением русского фронта, и Людендорф только и мечтал о нем в течение всей кампании 1915 г.
Планы развертывания имеют двустороннее действие, о чем забывает автор; русский генеральный штаб не убегал перед призраком, а провоцировал обращение германской мощи на русской границе в призрак. Изменял ли он при этом русским интересам?

http://rufort.info/library/svechin/index.html

От МУРЛО
К Skvortsov (18.03.2017 18:36:46)
Дата 18.03.2017 19:23:42

Но я правильно понимаю, что три дня - это гипербола, там срок поди в неделях

может получаться? Но вообще крайне странно.
От Kimsky
К МУРЛО (18.03.2017 19:23:42)
Дата 19.03.2017 15:45:35

Немцы на полном серьёзе полагали что у них есть рецепт победы

с франко-русским союзом. О наличии союза было известно. Ключевым моментом рецепта было наличие промежутка между окончанием мобилизации во Франции и в России, который следовало использовать по полной.

Соответственно составлять план войны против оной только России было стремно: вдруг Франция вступит с небольшой задержкой (декадентство там у них, демократия, договоришься с каким Кайо о том что республика промолчит в тряпочку, начнешь разбираться со славянами - а Кайо через неделю в отставку спихнут и войну объявят), и опа - вот он, война на два фронта.

Ну а если бы случился такой тектонический сдвиг как разрыв франко-русского союза... мгновенно такое не происходит, новые планы успели бы составить.