От badger
К All
Дата 02.09.2017 17:53:10
Рубрики WWII; 1941;

Ещё чуток про реакцию народных масс на ПМР

http://militera.lib.ru/memo/russian/kobylyansky_ig/03.html

Кобылянский Исаак Григорьевич
Прямой наводкой по врагу



обрашаем внимание на "как, наверное, очень многие", и на то, что даже большим удивлнием, чем ПМР, стало правительство Куусинена...


Причём это не столичный журналист, как в случае Краминова

http://www.vif2ne.org/nvk/forum/archive/2820/2820169.htm

а провинциальный студент, не имеющий inside-а никакого...

Сейчас пытаюсь представить себе, что чувствовал, о чем мог думать в тот вечер.

Со школьных лет я гордился успехами своей страны, к их числу прибавились недавние впечатляющие победы Красной армии на Дальнем Востоке (озеро Хасан, Халхин-Гол, где были наголову разбиты японские дивизии). Появились новые Герои Советского Союза, стали известны отличившиеся там военачальники Штерн и Жуков. (Правда, после этих [41] побед короткая, но бесславная война с Финляндией основательно ослабила мою веру в мощь наших вооруженных сил.)

Много сомнений возникло, когда неожиданно был подписан пакт Молотова — Риббентропа, круто изменивший политику СССР. К тому времени мое отношение к Германии было вполне сложившимся. Я знал о вкладе немецкого народа в мировую культуру и науку, помнил имена видных философов прошлых веков, писателей и поэтов, композиторов. Был неплохо осведомлен о достижениях немецких ученых и инженеров, особенно в областях физики, химии, электротехники. Еще в детские годы был научен родителями и запомнил навсегда: немцы — самые аккуратные, самые пунктуальные люди в мире.

Со дня подписания советско-германского пакта тон нашей прессы стал неузнаваем. Исчезла критика немецкой внутренней и внешней политики. Регулярно публиковались сводки немецкого главнокомандования о победах в Западной Европе, вызывавшие невольное уважение к немецкому вермахту (запомнились блестяще осуществленные блицоперации по захвату Нидерландов, Бельгии, Дании, Норвегии). Публиковались некоторые лозунги фашистской пропаганды, напоминавшие антиимпериалистические установки нашей партии. Из того, что советская пресса не опубликовала ни слова осуждения немецкой экспансии в Европе, следовало — мы на их стороне.

Но, несмотря на теперешний открыто прогерманский курс нашей пропаганды, я, как, наверное, очень многие, еще не забывшие недавние факты, все еще испытывал недобрые чувства к гитлеровской Германии. Ведь на протяжении многих лет, предшествовавших началу «дружбы» с Германией, нам регулярно втолковывали, что фашизм — это наиболее откровенная, самая оголтелая форма империализма. [42]

Агрессия Германии против Польши и других стран подтверждала то, что мне внушалось перед этим. Но не только это определяло мои взгляды. Я возненавидел гитлеризм, когда узнал о трагических событиях «хрустальной ночи» — по-немецки хорошо организованных массовых погромах в ноябре 1938 года, о лютом антисемитизме Гитлера и немецких фашистов, об их теории превосходства арийской расы, о презрительном отношении к славянам и другим «народам рабов». Успел насмотреться советских антифашистских художественных фильмов, прочитал «Семью Оппенгейм» Фейхтвангера. Все это еще было свежо в памяти.

Но не только «новые» отношения с Германией смущали меня. Начали вкрадываться серьезные сомнения в правильности, в справедливости некоторых других действий руководства страны.

Основательно подорвало мою веру в мудрость наших действий забытое многими событие, происшедшее в день начала бесславной войны с Финляндией. Было сообщено, что (цитирую приблизительно) «представители прогрессивных сил финского народа сформировали народно-демократическое правительство страны во главе с Отто Куусиненом, призвавшее свой народ свергнуть империалистический режим Маннергейма». (А ведь я-то отлично знал, что Куусинен был членом руководства Коммунистического интернационала, штаб-квартира которого всегда находилась в Москве. Добавлю, спустя сорок лет он вошел в состав политбюро ЦК КПСС.) Больше сообщений об этом «правительстве» Финляндии в прессе никогда не появлялось.

Неоднозначно был воспринят мной вступивший в силу, кажется, в 1940 году закон о мерах по укреплению трудовой дисциплины, направленный, как в нем говорилось, против злостных прогульщиков и [43] «летунов», часто менявших место работы. Законом предусматривалось тюремное заключение даже за незначительные нарушения. Я верил в необходимость укрепления трудовой дисциплины, но жестокость наказаний показалась мне несоразмерной проступкам (иначе говоря, я не осуждал указ, а только засомневался в частностях).

И все-таки, невзирая на перечисленные сомнения в некоторых действиях власти, я оставался искренним патриотом своей страны. И теперь, вечером 22 июня 1941 года, мысли вертелись вокруг единственного вопроса: где должно быть мое место в эти дни. По законам мирного времени я назывался допризывником, как студент не подлежал призыву до окончания института. Что было делать: ожидать повестки военкомата, приказа по институту, указаний комитета комсомола? А ведь война уже идет. Оставаться в стороне не позволяли убеждения, бездействовать не позволял характер. И решение созрело.

Поздним утром следующего дня, ни с кем не посоветовавшись, никого, даже Веру, не предупредив, я пошел записываться добровольцем на фронт.
От И. Кошкин
К badger (02.09.2017 17:53:10)
Дата 04.09.2017 22:42:30

О, да, давайте народные массы по мемуару Изи Кобылянского учить))) (-)
От badger
К И. Кошкин (04.09.2017 22:42:30)
Дата 05.09.2017 16:39:50

Проблема в том что он Изи ? :) (-)
От И. Кошкин
К badger (05.09.2017 16:39:50)
Дата 05.09.2017 17:48:21

Да это, в общем, не проблема. Но Изя он такой Изя...

Я вас приветствую! Хррр. Хрррр. Ххуррагх!

...что вся книжка в бытовом плане - натуральный сборник антисемитских анекдотов. Почему-то рассказанных евреем на полном серьезе.

И. Кошкин
От kirill111
К И. Кошкин (05.09.2017 17:48:21)
Дата 06.09.2017 12:26:58

Re: Да это,

Есть вариант с Дегеном, которому ССовец милее.
От badger
К И. Кошкин (05.09.2017 17:48:21)
Дата 05.09.2017 18:50:10

Re: Да это,

>...что вся книжка в бытовом плане - натуральный сборник антисемитских анекдотов. Почему-то рассказанных евреем на полном серьезе.

Ну они без этого не могут. Надо снисходительно относится к человеческим слабостям...
От И. Кошкин
К badger (05.09.2017 18:50:10)
Дата 05.09.2017 21:30:17

Я к тому, что книга этих "Воспоминаний и размышлений"...

Я вас приветствую! Хррр. Хрррр. Ххуррагх!
>>...что вся книжка в бытовом плане - натуральный сборник антисемитских анекдотов. Почему-то рассказанных евреем на полном серьезе.
>
>Ну они без этого не могут. Надо снисходительно относится к человеческим слабостям...

...ни в коем случае не является источником по "...реакции народных масс на ПМС"

И. Кошкин
От badger
К И. Кошкин (05.09.2017 21:30:17)
Дата 06.09.2017 14:51:20

Re: Я к

>...ни в коем случае не является источником по "...реакции народных масс на ПМС"

Ну вы вольны делить ветеранов на "правильных" и "не правильных", но я проблемы не вижу, человек жил в то время и был одним из тех самых "народных масс", нравится нам это или нет...

На подвиге народа на него есть данные:

http://podvignaroda.ru/?#id=1505471114&tab=navDetailManCard

то есть считать, что он вообще весь мемуар высосал из пальца оснований нет.


От И. Кошкин
К badger (06.09.2017 14:51:20)
Дата 06.09.2017 20:03:23

Вы опять боретесь с какими-то представлениями в своей голове. (-)
От ttt2
К badger (02.09.2017 17:53:10)
Дата 03.09.2017 09:35:28

При чем тут народные массы?

> http://militera.lib.ru/memo/russian/kobylyansky_ig/03.html

>Кобылянский Исаак Григорьевич
>Прямой наводкой по врагу

>обрашаем внимание на "как, наверное, очень многие", и на то, что даже большим удивлнием, чем ПМР, стало правительство Куусинена...
>Со школьных лет я гордился успехами своей страны, к их числу прибавились недавние впечатляющие победы Красной армии на Дальнем Востоке (озеро Хасан, Халхин-Гол, где были наголову разбиты японские дивизии). Появились новые Герои Советского Союза, стали известны отличившиеся там военачальники Штерн и Жуков. (Правда, после этих [41] побед короткая, но бесславная война с Финляндией основательно ослабила мою веру в мощь наших вооруженных сил.)

И при чем тут Куусинен и "бесславная война с Финляндией"?

Откуда он в то время взял что она "бесславная"? Даже сейчас серьезные исследователи считают ее успешной. Цели достигнуты. Финляндия разгромлена и граница отошла на 140 км.

Это обычное послевкусие. Естественно с домыслами. "Раз не осуждали германскую экспансию значит поддерживали"

Если бы поддерживали, тогда и говорили бы.

С уважением
От badger
К ttt2 (03.09.2017 09:35:28)
Дата 05.09.2017 16:42:58

Re: При чем...

>И при чем тут Куусинен и "бесславная война с Финляндией"?

При том, что она была в то время. Вы удивлены ?


>Откуда он в то время взял что она "бесславная"? Даже сейчас серьезные исследователи считают ее успешной. Цели достигнуты. Финляндия разгромлена и граница отошла на 140 км.

Афигеть, столько раз здесь обсуждался разбор полётов по резудьтатам финской, и вдруг оказывается, что всё было замечательно и это был разгром :)

Кроме того, вы, оказывается, не способны различать понятия "успешная" и "славная".


>Это обычное послевкусие. Естественно с домыслами. "Раз не осуждали германскую экспансию значит поддерживали"

>Если бы поддерживали, тогда и говорили бы.

Ваш бред про "славную финскую" тоже напоминает некое послевкусие, с домыслами.
От ttt2
К badger (05.09.2017 16:42:58)
Дата 07.09.2017 07:34:13

Re: При чем...

>При том, что она была в то время. Вы удивлены ?

В это время много что было о чем можно поговорить. В огороде бузина, а в Киеве дядька.

>Ваш бред про "славную финскую" тоже напоминает некое послевкусие, с домыслами.

Вы сначала читать по русски научитесь что было написано, а потом хамите. Выдумать за других, а потом героически опровергать это просто блестяще.

С уважением
От badger
К ttt2 (07.09.2017 07:34:13)
Дата 08.09.2017 14:51:55

Re: При чем...

>>При том, что она была в то время. Вы удивлены ?
>
>В это время много что было о чем можно поговорить. В огороде бузина, а в Киеве дядька.

Ну много чего было, но человек решил написать именно о финской. На каком основании вы пытаетесь отказать ему в таком праве - не очень понятно :)



>Вы сначала читать по русски научитесь что было написано, а потом хамите. Выдумать за других, а потом героически опровергать это просто блестяще.

Спасибо! Я постараюсь следовать вашему совету. :)

В свою очередь могу вам посоветовать попробовать писать по русски более внятно, тогда, возможно, вам придётся меньше раздавать советов про "научитесь читать" и обижаться на, якобы, хамство :)
От И.Пыхалов
К ttt2 (03.09.2017 09:35:28)
Дата 04.09.2017 12:32:23

Там вообще очень хорошо заметно, что он действительно видел, а что «видел»

Рассказывает про голодомор, а потом:
«Горожане в Виннице снабжались хлебом по карточкам, и я не помню свидетельств жестокого голода среди окружавших нас семей и моих соучеников. Моим родителям тоже удалось избежать острой нехватки продуктов питания. Сужу об этом по тому, что детская память не сохранила каких-нибудь периодов недоедания»

Рассказывает про страшные репрессии, а потом:
«Счастливым образом в эти ужасные годы среди наших многочисленных родственников и близких знакомых никто не пострадал и даже не был арестован...»

>С уважением

Взаимно

Тов. Чубайс является смелым, волевым и решительным комиссаром
От badger
К И.Пыхалов (04.09.2017 12:32:23)
Дата 05.09.2017 16:45:29

Дык всё логично

факты были, но его лично не затронули.

Про то, что голод затронул в первую очередь сельскую местность, а города снабжались более-менее нормально, это не новость.
От Forger
К ttt2 (03.09.2017 09:35:28)
Дата 04.09.2017 12:23:58

Чойбалсан его не смущал, а Куусинен - взял и смутил... (-)
От badger
К Forger (04.09.2017 12:23:58)
Дата 05.09.2017 16:47:56

Re: Чойбалсан сидел в Улан-Баторе, а где сидел Куусинен ? (-)
От ttt2
К badger (05.09.2017 16:47:56)
Дата 05.09.2017 17:56:17

Да хоть бы где, при чем тут пакт? (-)
От badger
К ttt2 (05.09.2017 17:56:17)
Дата 05.09.2017 18:49:27

Человеку не понравилось внезапно исчезнувшее правительство Куусинена даже больше

чем пакт :) Всё просто.
От Кострома
К badger (02.09.2017 17:53:10)
Дата 03.09.2017 08:33:36

В данном случае речь идёт о послезнании

Хорошо рассуждать о ПМР году в 89
От Alex Lee
К badger (02.09.2017 17:53:10)
Дата 03.09.2017 04:37:17

"Успел насмотреться советских антифашистских художественных фильмов"

Интересно - о каких фильмах речь?
От М.Токарев
К Alex Lee (03.09.2017 04:37:17)
Дата 04.09.2017 17:01:08

В 1936-1938 гг. в СССР вышли как минимум 5 советских антифашистских фильмов

>Интересно - о каких фильмах речь?

Доброе время суток!

"Борцы" (1936) о преследованиях немецких коммунистов и коминтерновцев в Рейхе в 1933-1934 гг. Из-за того, что ряд членов его съемочной группы были объявлены в СССР "врагами народа", фильм после премьерного показа довольно быстро был "положен на полку" - https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%91%D0%BE%D1%80%D1%86%D1%8B_(%D1%84%D0%B8%D0%BB%D1%8C%D0%BC)
"Глубокий Рейд"/"Гордые Соколы" (1937) - военно-воздушный боевик по сценарию Николая Шпанова о первом дне воздушной войны СССР против неназванной прямо "империи" с "воздушным имперским флотом", где имеются звания типа "фельд-майор"... https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%93%D0%BB%D1%83%D0%B1%D0%BE%D0%BA%D0%B8%D0%B9_%D1%80%D0%B5%D0%B9%D0%B4
"Болотные солдаты" (1938) - судьба и подпольная борьба политических заключенных гитлеровского концлагеря - https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%91%D0%BE%D0%BB%D0%BE%D1%82%D0%BD%D1%8B%D0%B5_%D1%81%D0%BE%D0%BB%D0%B4%D0%B0%D1%82%D1%8B_(%D1%84%D0%B8%D0%BB%D1%8C%D0%BC)
"Профессор Мамлок" (1938) - киноэкранизация пьесы политэмигранта в СССР Фридриха Вольфа (родного папы будущего руководителя разведки МГБ ГДР Маркуса Вольфа) о преследованиях евреев в Рейхе - https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9F%D1%80%D0%BE%D1%84%D0%B5%D1%81%D1%81%D0%BE%D1%80_%D0%9C%D0%B0%D0%BC%D0%BB%D0%BE%D0%BA_(%D1%84%D0%B8%D0%BB%D1%8C%D0%BC,_1938)
"Семья Оппенгейм" (1938) - советская киноэкранизация упомянутого в мемуарах романа Лиона Фейхтвангера - https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A1%D0%B5%D0%BC%D1%8C%D1%8F_%D0%9E%D0%BF%D0%BF%D0%B5%D0%BD%D0%B3%D0%B5%D0%B9%D0%BC_(%D1%84%D0%B8%D0%BB%D1%8C%D0%BC)

В действительности всё обстояло совсем не так, чем на самом деле.
М. Токарев
От Alex Lee
К М.Токарев (04.09.2017 17:01:08)
Дата 04.09.2017 17:31:32

Спасибо!

Значит действительно - было понимание, с кем приходится иметь дело.
От И.Пыхалов
К Alex Lee (04.09.2017 17:31:32)
Дата 04.09.2017 17:46:26

У кого как

> Значит действительно - было понимание, с кем приходится иметь дело.

«Гитлер забрал 5 городов, а от Киева и Одессы уже ничего не осталось. Наконец-то мы вздохнём легко. Через 3 дня Гитлер будет в Москве и интеллигенция заживёт по-хорошему» (Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне. Т.2. Начало. Книга 1. 22 июня — 31 августа 1941 года. М., 2000. С.69).

Тов. Чубайс является смелым, волевым и решительным комиссаром
От Alex Lee
К И.Пыхалов (04.09.2017 17:46:26)
Дата 04.09.2017 21:26:45

Это из серии "“Стыдно быть русским!” — воскликнул Герцен" ? (-)
От badger
К Alex Lee (04.09.2017 21:26:45)
Дата 05.09.2017 17:37:40

Это из серии: НКВД уничтожило всех инакомыслящих в СССР :)

Желащие служить немцам в итоге нашлись даже в высшем руководстве КА (некто А.А. Власов)...

Эпическое бегство из Москвы в октябре 1941 другой широко известный пример:

https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9C%D0%BE%D1%81%D0%BA%D0%BE%D0%B2%D1%81%D0%BA%D0%B0%D1%8F_%D0%BF%D0%B0%D0%BD%D0%B8%D0%BA%D0%B0_1941_%D0%B3%D0%BE%D0%B4%D0%B0
От badger
К badger (02.09.2017 17:53:10)
Дата 02.09.2017 18:07:29

И про танчеги

Автор довольно много упоминает танки в мемуаре, но лично по ним стреляет(воюя с конца 1942 года), насколько мне удалось установить просмотром текста, только один раз, причём не пишёт что он поджёг танк, или там "по танку поползли струйки дыма" и прочую "царапая ногтями броню", а только упоминает, что попал рядом с танком и "довольно удачно выпустил снаряд по самоходке"... Вот такой вот реальный опыт столкновения с немецкими танками, так сказать...



В эту ночь колонна полка часто останавливалась, на каждом скрещении дорог сонное начальство долго разбиралось, по какому пути следовать дальше. Пункта назначения — хутора Вишневого, расположенного на невысоком холме, мы достигли уже засветло. Только приготовились завтракать, как прозвучало [126] тревожное сообщение: в направлении на хутор движется колонна немецких танков и грузовых машин. Раздались команды, и вот уже пехотинцы бегут вниз по пологому склону неглубокой протяженной балки, сплошь покрытой цветущими подсолнухами. Метрах в трехстах от окраины хутора солдаты начинают окапываться. Мой напарник и друг Иван Камчатный, замещавший в эти дни тяжело раненного Винокурова, приказал моему взводу (а у нас после недавних боев в огневых взводах оставалось по одной пушке) занять позицию для отражения танковой атаки прямой наводкой. Вторая пушка была направлена на менее опасную закрытую позицию.

Вместе с опытным Тетюковым выбираем позицию для нашего орудия почти в начале склона, знаками показываем Суюнову, куда везти пушку и снаряды. К нам присоединяются еще трое солдат расчета, а Суюнов, доставив орудие, отъезжает к строениям хутора. Впятером за несколько минут наспех подготовили огневую позицию, установили пушку, поднесли ящики со снарядами. Начинаем рыть окопчики для себя, но в это время из-за гребня на противоположной стороне балки показывается танк, на броне которого группа автоматчиков. Вслед за первым танком появляются еще два. Они медленно ползут в сторону балки, а за ними уже различимы еще несколько танков и самоходных орудий. Если ничего не предпринимать, то через пять-шесть минут «тигры» и «фердинанды» начнут утюжить наших еще не окопавшихся в балке солдат. А открыть огонь означало вызвать на неравную дуэль десяток бронированных громадин. Размышлять было некогда, полученный приказ и сложившаяся ситуация требовали немедленных действий.

Риск был смертельный, но я отдал команду «Орудие к бою!», и вот уже солдаты расчета, руководимые Тетюковым, готовят выстрел, а я, неотрывно глядя в [127] бинокль, оцениваю дистанцию до головного «тигра» и называю установку прицела. Проходят секунды, наводка выполнена. Раздалась команда Тетюкова «Орудие, выстрел!», и с оглушающим грохотом разрывается казавшаяся мертвой тишина. Стоя на одном колене справа от пушки, там, где начал копать окопчик, пристально смотрю в бинокль, ищу место разрыва. Ужас! Снаряд разорвался далеко в стороне от танка. Подскочил к панораме и, взглянув на шкалу угломера, вижу, что Исмайлов, по-видимому, от волнения, ошибся на целое деление: вместо 30–00 установлено 29–00. Тетюков исправляет ошибку наводчика, и раздается второй выстрел. На этот раз снаряд разрывается у гусениц головного танка, а сидевших на броне автоматчиков — как ветром сдуло. «Тигр» стоит, остановились и остальные машины. Автоматчики залегли, слышно, как трещат их «шмайссеры».

Следующий снаряд мы довольно удачно выпускаем по соседней самоходке, но в эти же секунды со страшным шипением над нашими головами пролетает немецкий снаряд. Перелет метров пятьдесят. Готовимся выстрелить еще раз, но не успеваем — огромной силы разрыв оглушает, все вокруг окутано удушливым пороховым дымом и поднявшейся пылью. Приподняв голову, еще лежа на земле, вижу, как неестественно накренилась пушка. Рядом скорчился, схватившись за голову, Исмайлов; медленно поднимается с земли Хорьков; стоит на коленях Юсупов, и только Тетюков лежит неподвижно. Я подошел к бездыханному телу командира орудия — осколок вражеского снаряда поразил его в висок. Исмайлова ранило в голову, но не тяжело: ранение касательное. У контуженого Хорькова началась рвота. Левое колесо пушки, рядом с которой разорвался снаряд, разворочено, щит пробит в нескольких местах, поврежден механизм наводки. Уцелевший Юсупов сбегал за Суюновым, я кое-как перевязал [128] Исмайлова, мы вынули панораму и вчетвером (Хорьков не мог помочь) унесли тело Тетюкова ближе к хутору. Здесь, рядом с окраинной усадьбой, мы его похоронили, оставив старику-хозяину записку с воинским званием, фамилией, именем и отчеством павшего товарища.

Покидая балку, я оглянулся и посмотрел в бинокль. Немецкие танки не продвинулись, автоматчики тоже. Наши, видно, окопались, бодро потрескивают автоматы, слышны выстрелы противотанковых ружей, периодически чавкают ротные минометы. Послышался выстрел из «полковушки» — это заговорило орудие Василия Пантелеева.

Оценивая итоги этого боя, думаю, что понесенные жертвы не были напрасными. Два метких, очень своевременных выстрела орудия Тетюкова приостановили продвижение бронированных чудовищ в самом начале и позволили выиграть те немногие минуты, которые требовались пехотинцам, чтобы окопаться, приготовиться к отражению атаки и открыть огонь. Мы заплатили дорогую цену, но, уверен, спасли десятки жизней однополчан.

http://militera.lib.ru/memo/russian/kobylyansky_ig/08.html
От badger
К badger (02.09.2017 17:53:10)
Дата 02.09.2017 18:01:46

и заодно, интересное

автор честно написал о "драпе", в том числе о двух лично брошенных исправных орудиях (одно удалось потом вытащить, со второго удалось, судя по тексту, вынести только панораму):


Несколько раз я выходил из подвала, чтобы проверить, не уснули ли часовые у орудий, подходил к ездовым. Далеко за полночь появился со своим небольшим, но увесистым чемоданчиком арттехник лейтенант Симунин. Повозившись с пушкой около часа, он объявил, что все в порядке, но, прежде чем покинуть нас, решил немного отогреться в подвале. Когда я очередной раз вышел наружу, луны не было видно, стало темнее, стрельба совсем утихла. Около пушек бодрствовали дежурные. Подумалось: «Кажется, все спокойно. Можно поспать часок». [98]

Первый «драп-марш»

Я уже собрался вернуться в подвал, но в эту минуту тишину разорвали треск пулеметных очередей, шипение и разрывы мин. Ночную темень прочерчивали светящиеся дуги трассирующих пуль. В глубине села один за другим вспыхивали огни сигнальных ракет. Вот несколько мин разорвалось там, где стоят наши передки, загорелась одна копна, за ней другая. Орудийные расчеты изготовились к бою, но вдоль улицы видны только вспышки выстрелов, непонятно, наших или противника. Вдруг дружно затарахтели немецкие «шмайссеры», и тут же мимо нас пробегают в сторону реки несколько полусогнутых фигур наших солдат, за ними еще и еще. Начался ночной «драп-марш». Это паническое бегство уже не остановить. Командую: «Бегом за ездовыми! Пушки в походное положение!» Появляется один передок, второй, увы, остался без лошадей. Цепляем первое орудие и отправляем к реке. В помощь ездовому второго орудия побежал Симунин, они вдвоем потянули к реке передок. Второй расчет с моим участием катит по снегу свою пушку, но до реки еще ой как далеко. Последними мимо нас пробегают «самоварщики» с плитами и трубами своих минометов за плечами. Мы остались одни на плоской пойме. Устали, но продолжаем катить пушку. А в это время немцы уже вышли на окраину села и начинают прицельно стрелять по нас. Одна пуля разорвалась, ударив по щиту орудия. Мы залегли. Велю командиру орудия Юсупу Исмайлову, лежащему на снегу рядом со мной, снять с пушки панораму и затвор, а затем — ползком к реке, на лед. До реки еще метров семьдесят, но мы в белых маскхалатах, да и видимость пока неважная, так что добрались без потерь. [99]

И вот мы уже на зеркальном льду промерзшего Миуса — оба расчета, одна пушка, два передка и единственный уцелевший красавец-конь. Здесь же не более пяти десятков пехотинцев — это все, что осталось от стрелкового батальона. Уже совсем рассвело, но, к счастью, немцы не вышли за околицу Новой Надежды, иначе могли бы устроить настоящую бойню. Постепенно число пехотинцев стало убывать — командиры рот собирали своих и уводили их вниз по течению реки, а там рота взбиралась на левый берег. Я и Исмайлов поочередно выкарабкивались из русла и лежа наблюдали за тем, что происходит на правом берегу. Там было совсем тихо. В бинокль я видел, как у ближних домов поселка шагают навстречу друг другу двое немцев в белом. Решили, когда стемнеет, попробуем подобраться к брошенной пушке и укатить ее к реке. Наконец прибыли два солдата из нашей батареи. Они передали мне, что Лошаков велел всему составу взвода последовать за ними к поляне, где накануне располагался взвод управления. Там уже находится взвод Камчатного, они готовят огневые, роют землянки. Гонцы принесли вдоволь хлеба с десятком полузамерзших кусков вареного мяса, и, пока мы расправлялись с едой, они рассказали, что из взвода боепитания не вернулся лишь кузнец-ездовый Сучков. Взвод ночевал в конюшне, и Сучкова не сумели оторвать от яслей, в которые он от страха забрался, когда рядом с конюшней разорвалась первая мина. И еще одна потеря — лейтенант Акимов, которого считали находящимся с моим взводом.

Приказ Лошакова я выполнил частично: в расположение батареи отправил вместе с пушкой только один расчет (в передок впрягли последнего нашего коня) и просил к вечеру направить сюда ездового с парой лошадей. Невыносимо медленно тянулось [100] светлое время дня, а когда стемнело, над горизонтом поднялась полная луна, что никак не благоприятствовало нашему рискованному плану. Беспокоили и осветительные ракеты, взлетавшие через каждые несколько минут. Внимательно следим за обстановкой на пойме: часовые немного приблизились к пушке, затем повернули и скрылись в темноте. К нам прибыл ездовой с лошадьми. Решаю — пора. Втроем с Исмайловым и заряжающим Масловым (только на нас троих были маскхалаты) покидаем русло и по-пластунски ползем к пушке. Вокруг тихо. Достигнув цели, мы встаем во весь рост, лишь пригнув головы, и начинаем катить тяжелое орудие по скрипящему снегу. Через каждые несколько шагов ложимся и отдыхаем. Когда до реки оставалось около десяти метров, немцы, видимо, чем-то встревоженные, обрушили на реку несколько минометных залпов, отдельные мины падали недалеко от нас. Пришлось отправить подальше передок. Когда минометный налет закончился, мы всем расчетом взобрались на берег и без труда подтянули пушку к скату, а вниз она покатилась сама. Пока один из моих солдат ходил за передком, неожиданно появился... исчезнувший сутки назад Акимов. На вопросы, где пропадал, отвечал уклончиво, глаза отводил в сторону. (На следующий день лейтенант из полкового СМЕРШа настойчиво, но безуспешно пытался узнать от меня о каких-нибудь проступках или «нехороших» высказываниях Акимова; видно, кто-то уже успел «настучать».)

Около полуночи мы оказались в расположении батареи, начальство встретило нас, как героев. За спасение пушки пообещало представить к наградам.

http://militera.lib.ru/memo/russian/kobylyansky_ig/06.html



На следующий день у нас снова было довольно тихо, зато справа звуки боя все усиливались. Когда стемнело, показалось, что ракеты, обозначающие передний край, взлетают заметно ближе, чем накануне. Ночью нам привезли немного бронебойных снарядов, осколочные застряли в пути. А утром стало ясно, что немцы теснят наших соседей справа, звуки боя теперь доносятся почти сзади. Немецкие бомбардировщики по-прежнему неустанно обрабатывают глубину плацдарма.

Пришло сообщение, что тяжело ранен командир полка. К вечеру немцы уже были в километре от командного пункта полка, а наша высота оказалась полуокруженной. Ни мы, ни пехота ужина и боеприпасов уже не получили. Ночью, наблюдая вспышки ракет, я с тревогой отмечал, как заметно продвинулись немцы справа от нас. Непрерывно слушал телефонные переговоры батальона с КП полка. Перед рассветом услышал голос зам. командира полка по политчасти майора Тарасова: «Без паники, товарищи! За ночь положение полностью восстановлено!» А где-то рядом урчат немецкие танки, и видно, как невдалеке взлетают немецкие осветительные ракеты. Незаметно для себя я уснул в окопчике с трубкой у уха. Разбудил меня толчок в плечо и гневный [118] оклик Назаренко: «Младший лейтенант! Немцы!» Я вскочил, было совсем светло. Николай молча указывает на овраг. Там, метрах в 150 от нас, спокойно идут трое фрицев. Разворачиваем пушку, Тетю ко в с Исмайловым готовят выстрел бронебойным, других нет. Стреляем. Немцы прячутся в ближайший куст, но мы их видим и следующими снарядами накрываем точно. Почему-то совсем тихо впереди, и телефон молчит. Назаренко идет искать обрыв и сразу же возвращается: «Да там никого уже нет!» Ситуация стала драматической...

Отправляю Тетюкова за передком, его нет минут пятнадцать, возвращается очень серьезный: передка с лошадьми на месте нет, а немцы уже недалеко от КП полка, там слышна перестрелка. Снимаем с орудия панораму, вынимаем затвор, бросаем его в ровик и засыпаем землей. Теперь, озираясь по сторонам, короткими перебежками опускаемся в долину и добираемся до здания, где располагался КП. Совсем рядом трещат автоматы. Никого из полкового начальства не видно, несколько солдат поодиночке проходят мимо усадьбы и скрываются в кустарнике. Мы следуем за ними. Впереди луг, на котором, как островок, стоит группа густых кустов, до нее метров тридцать. По одному достигаем «островка», здесь человек двадцать наших, солдаты, офицеры, вижу майора Тарасова. Все вокруг серьезные, разговаривают вполголоса. Пробираюсь к противоположной стороне «островка», выглядываю из кустов, и... душа уходит в пятки: метрах в пятидесяти от меня стоят два немецких танка, между ними метров семьдесят, башни танков смотрят друг на друга. Изредка по кустам откуда-то стреляют из автоматов. Со стороны танков появляется советский солдат, подходит к нам и передает ультиматум: «Если не сдадитесь, немцы через пять минут раздавят всех подряд». Что [119] делать? До следующего куста метров семьдесят, но на пути танки. Все-таки кто-то бросается в просвет между танками, за ним другой, третий. Вот побежал Тарасов, выждав несколько секунд, делаю рывок и я. Бегу, чуть согнувшись, сердце колотится от волнения и страха. Вдруг, когда я был совсем рядом с танками, потрясающей силы удар свалил меня с ног, запахло гарью, почувствовал сильную боль в правом бедре. Прижал рукой место ранения и лежу, не шевелясь, в ужасе оттого, что теперь не смогу уйти от плена. Впереди негромко стонет Тарасов: «Братцы, не бросайте!» Постепенно начинаю соображать: взрыва-то не было, видимо, меня ударило комком спекшейся земли. Осторожно отнимаю руку от бедра и бросаю взгляд на ладонь — сухая! Смотрю вперед, а недавно стонавший Тарасов вдруг вскочил и помчался к кусту, до которого уже совсем недалеко. За ним рванул и я, бежал почему-то с трудом. Уже лежа в кусте, обнаружил, что оторван на пятке подбор моего правого сапога, наверное, это от удара другим комком. Оторвал шлепавший подбор и добежал до кустов на краю луга, здесь была группа наших, а метрах в трехстах начиналась глубокая балка, по которой текла речушка — приток Миуса.

На открытом лугу перед балкой сотни наших солдат, это те, кто еще вчера воевал на высотах. Оглядываюсь на противника — с обоих танков почему-то одна за другой взвиваются сигнальные ракеты, а сами танки пятятся в разные стороны. Смотрю вверх — на нас пикируют «юнкерсы». Все пространство перед балкой — кромешный ад, редкая бомба не находит жертвы. Уцелевшие бегут к балке в надежде укрыться под обрывами. Появился Тетюков с панорамой в руке, он и другие застрявшие рядом с усадьбой дождались начала бомбежки, когда танки разъехались, открыв путь сюда. Мы вместе добегаем [120] до балки, минуя по пути много трупов и падая всякий раз, когда слышим свист очередной бомбы. Вот уже и речка, на ее поверхности вздувшиеся до размеров бегемота конские трупы,а в это время очередная девятка пикировщиков выбрала целью вход в балку. Бомбы рвутся совсем рядом. Страх толкает под обрыв, в воду, рядом с убитым конем. Но вот бомбежка кончилась, отряхиваемся от воды и вместе с другими уцелевшими медленно идем в сторону, где раньше находились наши тылы. Помогаем раненым, встречаем несколько однополчан. Наконец появляются организованные группы солдат и офицеров, занимающие оборону. Встречные рассказали, что сюда прибыл заградотряд. Началась сильная гроза, теперь, слава богу, бомбить не будут.

Вскоре нас встречают Винокуров и Камчатный. Ваня обнимает меня, ведь двумя часами раньше здесь появился наш ездовый Суюнов, чудом прорвавшийся с передком из полуокруженной зоны. Он рассказал им, что мы остались в «мешке» и все уже посчитали нас плененными или погибшими.

К концу дня связь с командованием полка была восстановлена, поступил приказ отойти для пополнения и подготовки к новым боям. Так 31 июля закончились бои в примиусском районе, который мы стали называть «Балкой смерти».

Настроение было скверное: с таким трудом потеснили немцев, столько понесли потерь, и вот пришлось все отвоеванное оставить врагу. Обидно было также, что никого за эти бои не наградили, так как «сверху» разъяснили, что за неудачные операции наград не дают. Узнали, что снят со своего поста командарм Крейзер. Правда, вскоре произошла «переоценка ценностей»: было объявлено, что наша операция способствовала исторической победе советских войск на Курской дуге, так как немцам пришлось [121] оттянуть на нас несколько дивизий и большую часть их 6-го воздушного флота (сообщали, что на наш плацдарм ежедневно совершалось до 2000 самолетовылетов).

Дивизию отвели километров на двадцать от линии фронта.

...


Фронтовой опыт был надежным помощником в большинстве угрожающих ситуаций. Иногда он подсказывал, чего надо особенно бояться. В моем случае, после пережитого в Новой Надежде, приходилось всегда быть начеку на случай неожиданного «драп-марша». [124]

За все годы мой огневой взвод всего в трех случаях располагался на закрытых позициях. Стрелковые батальоны, которым придавался взвод, всегда требовали, чтобы мы находились не дальше чем в 70–100 метрах от траншей переднего края. Часто это лишало нас возможности более эффективно использовать орудия или грозило неоправданными потерями людей и матчасти. Но я понимал, что сам факт нашего присутствия был успокаивающим фактором для пехотинцев. Самые неудачные позиции приходилось занимать, когда пехотинцы окапывались на опушке леса. Каждый солдат откапывал себе ячейку в нескольких метрах сзади линии периметра лесного массива. При этом у каждого был определенный сектор обзора, а сектора надежно перекрывались. Где в этом случае следовало разместить нашу единственную пушку, чтобы сектор ее обзора обеспечивал всю полосу действия роты или батальона? Понятно, впереди пехотинцев. Таких противоестественных ситуаций у меня было две, в Литве и в Восточной Пруссии.
* * *

В тех случаях, когда наши пехотинцы неорганизованно покидали позиции и бежали куда глаза глядят, стоявшие рядом артиллеристы оказывались в почти безвыходном положении. Бросать исправную пушку — не только преступно, но и позорно, а катить ее силами расчета — не всегда возможно, да и немцы запросто догнать могут. Ну а держать оборону горсткой людей, вместо сбежавших десятков или даже сотен, — нереально. Поэтому после Новой Надежды я стал смертельно бояться «драп-маршей». Это — неуправляемый лавинообразный процесс, остановить который можно только в самом начале. После того как число запаниковавших превысит [125] «критическую» величину, вернуть массу людей к осмысленному поведению может лишь страх смерти. (Нелегко поверить, но после ночного бегства наших пехотинцев из Новой Надежды ощущение опасности при виде неорганизованного скопления людей засело во мне на всю жизнь. Я понял это, когда в годы «горбачевской перестройки», увидев в телевизионном репортаже с какого-то митинга наэлектризованную толпу, ощутил внутреннюю дрожь, вспомнил «драп-марши». Неуправляемой толпы и теперь боюсь больше всего на свете.)


http://militera.lib.ru/memo/russian/kobylyansky_ig/08.html