От VLADIMIR
К Alex Lee
Дата 24.02.2018 04:10:20
Рубрики WWII; ВВС; Байки;

Re: Пятница. Минутка...

Я видел этот анекдот в каком-то журнале, и в нем фигурировал ветеран RAF-ирландец. Якобы в нем обыгрывался ирландский акцент.

Я не уверен, что Бадер позволил бы себе такие вольности, рассказывая о войне в женской школе.
От Пехота
К VLADIMIR (24.02.2018 04:10:20)
Дата 24.02.2018 08:05:00

Это известная байка

Салам алейкум, аксакалы!
>Я видел этот анекдот в каком-то журнале, и в нем фигурировал ветеран RAF-ирландец. Якобы в нем обыгрывался ирландский акцент.

В той версии, которую я слышал, историю с факерами рассказывал ветеран рейдов "крепостей" на Рейх, посетивший отечественную школу с углублённым изучением иностранных языков. Только там был такой финал:
- Подходим мы к цели и тут из облаков вываливаются два факера...
- Дети, "фоккер" - так пилоты союзников называли немецкий истребитель "фокке-вульф".
- Да, спасибо мэм. Значит, подходим мы к цели и тут из облаков вываливаются два факера на "фокке-вульфах".


And ye shall know the truth, and the truth shall make you dead
От VLADIMIR
К Пехота (24.02.2018 08:05:00)
Дата 24.02.2018 08:41:15

ну вот уже и третья версия (-)
От bedal
К VLADIMIR (24.02.2018 08:41:15)
Дата 24.02.2018 09:19:28

Но лучше всего и раньше - версия Чичагова

Все, конечно, с этим историческим анекдотом знакомы - но не могу отказать себе в удовольствии привести его:

При первом после побед над шведским флотом приезде Чичагова в Петербург императрица приняла его милостиво и изъявила желание, чтобы он рассказал ей о своих походах. Для этого она пригласила его к себе на следующее утро. Государыню предупреждали, что адмирал почти не бывал в хороших обществах, иногда употребляет неприличные выражения и может не угодить ей своим рассказом. Но императрица осталась при своем желании. На другое утро явился Чичагов. Государыня приняла его в своем кабинете и, посадив против себя, вежливо сказала, что готова слушать. Старик начал... Не привыкнув говорить в присутстви императрицы, он робел, но чем дальше входил в рассказ, тем больше оживлялся и наконец пришел в такую восторженность, что кричал, махал руками и горячился, как бы при разговоре с равным себе. Описав решительную битву и дойдя до того, когда неприятельский флот обратился в полное бегство, адмирал все забыл, ругал трусов-шведов, причем употреблял такие слова, которые можно слышать только в толпе черного народа. «Я их... я их...» — кричал адмирал. Вдруг старик опомнился, в ужасе вскочил с кресел, повалился перед императрицей...
— Виноват, матушка, Ваше императорское Величество...
— Ничего,— кротко сказала императрица,— ничего, Василий Яковлевич, продолжайте; я ваших морских терминов не разумею.

Она так простодушно говорила это, что старик от души поверил, опять сел и докончил рассказ. Императрица отпустила его с чрезвычайным благоволением.