... что у авторы было прозвище "Солдат Сухов". Видимо, так отрекомендовался при поступлении в авиаполк. Возможно, потерял документы и восстанавливал. Или был сержантом, а присвоили ему звание "старший сержант". Так или иначе, мемуары самого Сухова эту сцену описывают так же обтекаемо, как и мемуары Покрышкина. Прямо нигде не говорится, что он был в звании "красноармеец".Ю
>... что у авторы было прозвище "Солдат Сухов". Видимо, так отрекомендовался при поступлении в авиаполк. Возможно, потерял документы и восстанавливал. Или был сержантом, а присвоили ему звание "старший сержант". Так или иначе, мемуары самого Сухова эту сцену описывают так же обтекаемо, как и мемуары Покрышкина. Прямо нигде не говорится, что он был в звании "красноармеец".Ю
А версию шуточного отношения к деталям биографии, со стороны самого Сухова, никто не рассматривал? Мол, учился на морского летчика, воевал в степной кавалерии, какой же он товарищ лейтенант с кортиком? Солдат и есть солдат, вне зависимости от присвоенного звания. Дали летать, стал носить голубую фуражку - стал товарищ лейтенант авиации. Вроде бы логично.
Т.е., какая-то сложная закадровая история, которая, возможно, как-то связана и с отцом Сухова, - прототипом героя "Белое солнце пустыни", служившим в том же полку оружейником. А мы видим только ее вершок в виде прозвища "Солдат Сухов" и связанными с ним шутками, вполне понятными только самим мемуаристам.