От Тов.Рю
К All
Дата 17.10.2002 00:00:58
Рубрики WWII; Спецслужбы; Армия;

Белорусский супердиверсант

Белорусский подпольщик Федор Крылович — Маринеско с железной дороги

Посмотрите на эту старую любительскую фотокарточку. При внешнем бытовизме она заключает в себе весьма драматический сюжет. Но прежде, чем пересказать его, прочитаем надпись на обороте:

День победы 9-е мая 48 г.
г. Осиповичи, стадион «Локомотив».
На память племянникам от дяди Феди.

Девушка, на чьем плече лежит мужская рука, нас в данном случае не интересует, а обратимся мы сугубо к «дяде Феде». Кто он, этот гражданин с цигаркой и в расстегнутом кителе, который Победу именует вроде как небрежно-свойски — с маленькой буквы?
«Дяде Феде» на снимке всего лишь 32 года, но это не просто герой-подпольщик Федор Крылович. Это автор самой крупной в мировой военной истории наземно-транспортной диверсии. Супердиверсант всех времен и народов. Результат его операции вышел из параметров Второй мировой войны. На уровне современной военной науки задача, которую выполнил подпольщик Федор Крылович, просчитывается следующим образом:

Цель: скопление эшелонов противника
на узловой железнодорожной станции.
Средство уничтожения: тактический
ядерный заряд мощностью от 5 до 10 килотонн.
Средство доставки заряда:
гаубичный выстрел, тактическая ракета
или прицельное бомбометание.

Свою «атомную бомбу» Федор пронес на дне ящика с монтерскими инструментами. В результате одной минной закладки были уничтожены сразу 4 эшелона с боеприпасами и техникой. Это не из области партизанских баек, не из липовых отчетов, коими грешили некоторые лесные «батьки». Факт диверсии подтвержден документами, в том числе — немецкими.
Тогда почему на этом снимке, сделанном в праздник три года спустя после Победы, китель подпольщика гол как степь, а не украшен цветным металлом от воротника до нижней пуговицы? Ну ни единой нет награды — ни медали, ни хоть какого-нибудь памятного знака...
А их и не было у Федора Крыловича!
И вот представим тот праздничный день в железнодорожном поселке. Митинг и народное гулянье на стадионе. Полощутся флаги. Оркестр играет. Фронтовики толпятся у ларька с пивом. У кого больше медалей — тот громче и рассказывает.
А Федор здесь вроде как чужой. Здоровый мужик, а не похоже, что воевал. То ли бывший зэк, то ли белобилетник, «оборонявший Ташкент». Взгляните еще раз на снимок: угадывается во взгляде нашего героя безмерная тоска...

Расскажем историю парня из белорусского железнодорожного поселка Осиповичи. В основе ее — встречи с живыми свидетелями тех событий, изучение сотен и сотен документов — порой уникальных, тщательно скрывавшихся от посторонних взоров.
Федор Крылович родился в 1916 году в Минске в семье железнодорожника. В Красную Армию был призван в 1937 году, попал в окружную школу связистов в Ульяновске. Стал сержантом. В составе мотострелкового полка воевал на Халхин-Голе и у озера Хасан. Участвовал в финской кампании. Перед войной вернулся в Осиповичи. После объявления войны с немцами сержант запаса Крылович сразу явился в военкомат. Но под армейскую мобилизацию он не попал — кадры железнодорожников бронировались наркоматом путей сообщения. А 30 июня 1941 г. немцы заняли Осиповичи.
Город и станция во время оккупации стали важным опорным пунктом гитлеровцев. Здесь, на перекрестье путей, располагались склады вооружения, останавливались для отдыха армейские части, пересекалось множество военных эшелонов.
Организованное подполье в Осиповичах не было оставлено. Группы сопротивления начали возникать стихийно по воле патриотов, под началом местных партийно-советских активистов. На железнодорожном узле такую группу возглавил машинист паровозного депо Марк Шведов. В нее вошел и станционный электромонтер Федор Крылович. Начались диверсии: сыпали песок в буксы, повреждали паровозные цилиндры, неправильно переводили стрелки и пускали вагоны под откос, подкладывали самодельные мины.
В феврале 1943 года пленум белорусской компартии поставил задачу партизанскому движению: проникать в города, создавать агентурную сеть на узловых объектах. К тому времени Крылович был не только участником городского подполья, но и работал на два партизанских отряда.
Весной 1943 года на Федора Крыловича вышел секретарь Могилевского подпольного обкома ЛКСМБ Павел Воложин и поручил ему создать в городе комсомольскую организацию. В середине июля Воложин познакомился с командованием спецотряда НКГБ БССР «Храбрецы». В этом отряде он получил две магнитные мины английского производства. Получил под обещание поставлять из Осиповичей разведывательную информацию, которую требовало у чекистов их московское командование. Это был нормальный «товарообмен» по цепочке. Мины (опять же через третие руки) были доставлены Федору.
В ночь с 29 на 30 июля 1943 г. электромонтер Крылович заступил на дежурство по станции Осиповичи. На дне его переносного ящика с инструментами лежали две мины. Прибыл эшелон с топливом. Он должен был уйти в южном направлении — туда, где шла Курская битва. В это время с путей вызвали дежурного электрика: вышел из строя семафор в Северном (его еще называли Могилевским) вагонном парке. В сопровождении немца-охранника Крылович отправился к семафору вдоль состава. Когда провожатый отвлекся, Крылович приложил мину к бочке с бензином на платформе в голове эшелона. Вторая мина была заложена в хвосте состава. Обе должны были взорваться в пути.
И вот тут произошло невероятное. Вместо того, чтобы немедленно отправить эшелон с бензином из Осиповичей, его начинают задвигать в Северный парк. А там находились составы с боеприпасами и техникой...
Крылович был уже дома, когда прозвучал первый взрыв. В ночное небо с воем полетели бочки с бензином. Но море горящего топлива было лишь прелюдией чудовищной катастрофы. От взрыва второй мины сдетонировали боеприпасы в соседних эшелонах. В городе, как от землетрясения, зашатались здания, волнами колебалась земля. И уже никто не смог расцепить вагоны. Четыре военных эшелона оказались запертыми в Могилевском парке станции Осиповичи. Взрывы продолжались еще десять часов.
Крайне важны немецкие документальные свидетельства об этой диверсии. Дежурный офицер оперативного отдела 203-й охранной дивизии внес данные в дневник боевых действий:


30.07.1943. Около 2 часов на станции Осиповичи
на железнодорожном составе с горючим
взорвалась магнитная мина. В результате пожара
сгорело 29 цистерн с бензином, 60 вагонов с
боеприпасами и эшелон с боевой техникой.
В результате взрывов боеприпасы разбросаны
по всей территории. Срочно затребованы
пиротехники из Минска и Могилева для
обезвреживания всюду разбросанных снарядов
и бомб. ...По данным 550-й полевой комендатуры,
потери до сих пор составили 3 — 4 солдата
убитыми, 27 солдат и 6 железнодорожных
служащих ранено.

А вот данные из проверенного партизанского рапорта:

Уничтожены 25 вагонов с бензином,
8 цистерн с авиамаслом, 65 вагонов
с боеприпасами, 5 танков «Тигр»,
3 танка Л-10, 7 бронемашин, 12 вагонов
с продовольствием, 5 паровозов, кран
для подачи угля, угольный склад.
Повреждены иные станционные сооружения.
В окрестностях сгорели 9 домов.

И как завершающий штрих к результатам этой диверсии: начался пожар в расположенном недалеко от станции лагере для советских военнопленных. Пока охрана была в панике — пленные разбежались. По свидетельствам очевидцев, «взрывы и пожар продолжались до 12 часов дня, в городе за несколько кварталов найдены неразорвавшиеся снаряды с маркировкой «15.7.43», начиненные густой жидкостью» (?).
Еще раз заметим, что согласно параметрам современной военной науки подобное — расчетный результат применения тактического ядерного заряда.
Бывший офицер генерального штаба сухопутных сил Германии Эйке Миддельдорф спустя несколько лет после войны напишет в своей книге:

Действия русских партизан во время
проведения крупных наступательных и
оборонительных операций сильно затрудняли
обеспечение немецких войск и проведение
оперативного маневра. ...
Крупного успеха добились партизаны
в июле 1943 года, когда ими на станции
Осиповичи был уничтожен эшелон с
горюче-смазочными материалами, два
эшелона с боеприпасами и чрезвычайно
ценный эшелон с танками Тигр.

(Э.Миддельдорф. «Тактика в русской
кампании». М., Воениздат, 1958, с. 344).

Укажем, что на танки «Тигр» Гитлер возлагал особые надежды в операции «Цитадель» и несколько раз откладывал начало наступления под Курском именно из-за неукомплектованности штурмовых частей этими боевыми машинами.
После взрыва Федор Крылович ушел из города в 1-ю Бобруйскую партизанскую бригаду. Возглавил там диверсионную группу, на счету которой будет еще немало успешных операций.
И вот тут началась дележка результатов диверсии в Осиповичах. Делить имелось что, и момент был весьма благоприятный — наша победа в Курской битве... Выдающееся достижение Крыловича не могло быть учтено и преподнесено Ставке само по себе. Да и собственно Федор не являл собой абсолютно автономную боевую единицу. Поэтому логичным казалось намерение «заверстать» осиповичскую диверсию в планы и свершения определенных партизанских структур.
Существовала индустрия войны со своими плановыми заданиями и контрольными цифрами, со своей системой отчетности. Соперничество шло между двумя основными партизанскими ведомствами, двумя, если угодно, «партиями».
Центральный штаб партизанского движения во главе с первым секретарем ЦК КП(б)Б П.Пономаренко и Белорусский штаб партизанского движения под руководством второго секретаря ЦК КП(б)Б П.Калинина олицетворяли партийно-советское начало в борьбе на оккупированной территории. Опирались партизаны-партийцы на народные массы и на местные руководящие кадры, способные эти массы поднять и организовать. А руководимый Л.Берией наркомат госбезопасности ставку делал на мобильные группы профессионалов-чекистов (обычно их забрасывали на парашютах), которые затем разрастались до партизанских отрядов. Добавим, что в тылу врага действовали подпольный комсомол и армейские диверсионно-разведывательные группы.
Вовремя и правильно отчитаться о боевой работе — это тоже надо было уметь. И отчитывались: секретарь подпольного райкома партии складывал и умножал данные о вражеских потерях, словно итожил гектары посевной кампании, а командир спецотряда НКГБ возился с цифирью так, будто суммировал показатели о... ну, известно о чем могли рапортовать предвоенные чекисты.
Так кто же из них имел больше прав на Крыловича?..
Вопрос пробовали ставить исключительно так: чьи мины — тому партизанскому начальнику и надо записать диверсию. Но это оказалось бы правильным, если бы вместе с минами Федор получил и конкретное целеуказание. А такового не имелось — была лишь санкция на свободный полет.
Дефицитные магнитные мины являлись товаром, который обращался между разноведомственными партизанскими отрядами и диверсионными группами. И в цепи контактов каждый имел с тех мин свой, не побоимся такого выражения, навар. Мы даем мины — вы нам разведданные. Мы вам мины — вы нам полный или частичный зачет боевой операции. Такое считалось нормальным.
Наше исследование Осиповичской диверсии — не ради «разоблачения» кого-то. Мы люди послевоенного поколения и не нам судить фронтовиков. Однако полагаем, что должны быть раскрыты обстоятельства, из-за которых и автор взрыва, и сама диверсия века были тщательно затушеваны в советской военной истории.
Увы, мина Крыловича оказалась тем «ленинским бревном на субботнике», за которое очень многие захотели подержаться. Очень непростые чувства возникали у нас при чтении документов, отразивших сварливую дележку результатов операции.
Была предложена для истории следующая смысловая конструкция: мины получены от чекистов при посредничестве комсомола под общим партийно-советским руководством. Такая формулировка в принципе устраивала большинство, однако еще несколько десятилетий после войны партийцы и чекисты соревновались в перетягивании одеяла. Хотя, казалось бы, чего уж делить, коль «под зачет» Осиповичской диверсии звания Героев Советского Союза получили несколько руководящих товарищей из разных партизанских ведомств.
Тем не менее, в седьмом томе фундаментального труда «История второй мировой войны 1939—1945» (М., 1976, с. 314) было сказано:

... в ночь на 30 июля комсомолец-подпольщик
Федор Крылович из оперативной группы
«Храбрецы» совершил на Могилевском
железнодорожном узле крупную диверсию.

Неправда здесь начиналась с того, что авторы статьи напутали с географией. На самом деле диверсия была совершена не в городе Могилеве, а в так называемом Могилевском (его еще называли Северным) вагонном парке станции Осиповичи. (По аналогии: вокзал называется Казанским, но расположен он в Москве.) А главное, Крылович никогда не входил в спецотряд НКГБ «Храбрецы»... Но очевидно, что в данном случае ветераны-чекисты имели более сильные позиции в московских научно-исторических издательствах и потому провели свою линию.
А в целом вокруг взрыва в Осиповичах образовалась вот какая коллизия. Если бы решено было рассказывать о нем на уровне школьных учебников, называть самой крупной транспортной диверсией времен Второй мировой войны, то тогда непременно пришлось бы обращаться к личности исполнителя. Скажем утрированно: пришлось бы командировать писателя Бориса Полевого, чтобы тот сотворил «Повесть о настоящем диверсанте». Опять же, на послевоенных слетах партизан и подпольщиков, на лекциях перед слушателями военных академий и разных спецназовских курсов начал бы Федор Крылович рассказывать, как оно было на самом деле...
Нецелесообразно! Кому положено — тот награды уже получил, а значит, в дальнейшем кадить насчет Осиповичей не стоит. Неуместными и даже вредными посчитали определения типа «величайшая диверсия времен Второй мировой войны». Стали называть это просто крупной операцией — одной из многих. Кто ее автор и чем награжден?.. Какая разница! Ведь общеизвестно, что Победу у нас ковали массы под мудрым руководством... — и т.д. и т.п.
Был даже выдвинут тезис о том, что Крыловичей у нас много, что вообще это дело случая. Мол, диверсантская удача, она — как у фотографа-репортера. Человек случайно оказался в нужное время в нужном месте и просто нажал кнопку. Правда, никто не разбирал робкий аргумент о том, почему именно Крылович раз за разом оказывался в нужном месте, а не тот товарищ, который руководил партизанским движением из обшитой парашютным шелком землянки.
Но пусть, мол, в иных державах с их культом индивидуализма скрупулезно отмечают персональные достижения, учреждают всякие там книги рекордов Гиннесса. А у нас подход иной. Человек сам по себе — ничто. Руководящая и направляющая сила — это все!
Поэтому не надо удивляться, например, тому, что в капитальную энциклопедию «Великая Отечественная война 1941—1945», изданную к 40-летию Победы, не попал подводник А.Маринеско — автор атаки века на Балтике, которого Гитлер после торпедирования транспорта «Вильгельм Густлов» объявил личным врагом.
Маршак Самуил Яковлевич (берем самую близкую фамилию на «Мар»), детский поэт, который «писал антифаш. эпиграммы, подписи под карикатурами», был удостоен персональной статьи в специализированной военной энциклопедии. А вот Маринеско Александр Иванович, командир подводной лодки, который потопил почти шестую часть того, что за всю войну все остальные подводники Балтики, и за один только поход отправил на дно целую вражескую дивизию, — этот супервоин был похерен официозными советскими историками.
Кстати — о Книге рекордов Гиннесса. Нравится кому-то или нет сама идея такой книги, но она — мировой бестселлер наряду с Библией. Благодаря ежегодно обновляемому гиннессовскому изданию людские массы познают мир в популярной и привлекательной форме. И сегодня самый эффективный способ прославить себя и свою страну — попасть на страницы Книги рекордов.
А что мы найдем в гиннессовском издании касательно Беларуси?..
Один наш гражданин, проявив завидное терпение и сноровку, в целях рекламы безалкогольного напитка сложил из фирменных жестяных пробок замечательно высокую пирамиду. Нисколько не желая умалить это достижение, просто констатируем: мир теперь знает о Беларуси как о стране, где умеют складывать рекордные пирамиды из пробок.
Однако было бы ошибочным думать, что компания «Guinness PLC» озабочена исключительно курьезами. Исторические страницы Книги рекордов насыщены весьма серьезной информацией. Читаем, например, раздел «Военное дело и оборона»:

...Во время первой мировой войны
капитан-лейтенант Лотар фон Арнольд
де ла Перьер, командуя подводными
лодками У-35 и У-139, потопил 195 союзных
судов общим водоизмещением 466198 т.
...Полковник Ганс Ульрих Рудель за время
военных действий на Восточном фронте
(1941—1945) совершил 2530 боевых
вылетов и уничтожил 519 советских
бронемашин и танков.
...Наибольшее число побед за один вылет
у майора люфтваффе Эриха Рудорффера,
Германия. 6 ноября 1943 г. на советско-
германском фронте за 17 минут он сбил
13 самолетов противника.

Казалось бы, все значимые в военной истории достижения отражены в книге. Вот, например, даже такое:

В ночь с 12 на 13 сентября 1944 г.
отделение в составе 9 человек из роты
«Б» 4-го пехотного батальона ирландской
армии совершило ночной переход за 11 ч
49 мин на расстояние 67,59 км в полном
боевом снаряжении, неся на себе по 18,1 кг.

А теперь вопрос в адрес наших патриотических организаций: почему до сих пор никто не заявил в военный раздел Книги рекордов Гиннесса достижение Федора Крыловича? Определение его — «самая крупная наземно-транспортная диверсия».
И хорошо бы в собственных белорусских исторических справочниках уйти от косноязычных эвфемизмов вроде «один из организаторов подполья». Чувствуете казуистику такой «проводки» личности Крыловича? Воин измеряется по шкале аппаратчиков. Ну, а поскольку ясно, что как «организатор» он один из многих, то и внимания ему — на десяток строчек. Смеем утверждать, что Диверсия Крыловича — это вполне самостоятельный символ воинской славы и доблести. Это как Триста Спартанцев, как Петля Нестерова, как Таран Талалихина.
В интервью журналу «Смена» (№ 20, 1970 г.) бывший начальник Центрального штаба партизанского движения Пономаренко сказал:

Если бы речь шла о самой выдающейся
операции, совершенной одним человеком,
я бы, не задумываясь, ответил:
уничтожение четырех военных эшелонов
на станции Осиповичи в ночь на 31 июля 1943.
Их взорвал комсомолец Федор Крылович.

Хорошо это было говорить спустя четверть века после войны. Только вот не поведал бывший партизанский руководитель и послевоенный глава Белоруссии, почему орден Ленина был вручен Федору Крыловичу только в 1949 году. Кто виноват, что долгие шесть лет он переживал горькую обиду? И почему на момент, когда давалось то интервью, могила героя была отмечена лишь бедным крестом?
Не просто супердиверсант... В акции Федора Крыловича отыскивается и вполне определенный философский смысл. Чудовищный по своим физическим характеристикам взрыв отнюдь не повлек гибель людских масс. Наш герой обездвижил одно из механических щупалец военной машины врага. Только лишь механическое.
Супердиверсант, но не суперубийца. И вот это уже явилось символом белорусского национального характера.

В публикации использованы исследовательские данные Алексея Михайловича Литвина — заведующего отделом военной истории Института истории Национальной академии Республики Беларусь. Тел. +375 (17) 284 16 31

С.Крапивин, Минск, 1999.
От negeral
К Тов.Рю (17.10.2002 00:00:58)
Дата 17.10.2002 11:07:39

Л-10 - что за танк (-)
От Владимир Старостин
К Тов.Рю (17.10.2002 00:00:58)
Дата 17.10.2002 10:55:01

Re: Белорусский супердиверсант

день добрый

>В составе мотострелкового полка воевал на Халхин-Голе и у озера Хасан. Участвовал в финской кампании.

возможно ли такое? Все-таки Карл Маркс и Фридрих Энгельс не муж и жена, а четыре разных человека.

http://www.volk59.narod.ru
От Тов.Рю
К Владимир Старостин (17.10.2002 10:55:01)
Дата 17.10.2002 13:43:48

Я думаю, это-то как раз легко проверяется при желании (-)
От K. von Zillergut
К Тов.Рю (17.10.2002 00:00:58)
Дата 17.10.2002 10:39:13

Все это интересно, но зачем автор (С.Крапивин) лижет с@аку Руделю и Co (-)
От Андю
К K. von Zillergut (17.10.2002 10:39:13)
Дата 17.10.2002 13:02:39

ИМХО, он ясно указал первоисточник лизания, герр оберст. (-)
От Андю
К Тов.Рю (17.10.2002 00:00:58)
Дата 17.10.2002 01:37:11

30 июля и начало Курской Битвы таки мало связаны, но это мелочи. (-)
От И. Кошкин
К Тов.Рю (17.10.2002 00:00:58)
Дата 17.10.2002 00:11:26

Круто. Но насчет белорусского характера))) (-)